Из третьего мира – в первый. История Сингапура (1965–2000) - [231]

Во время нашей дискуссии со Шмидтом в марте 1992 года я подчеркнул, что с проблемой прав человека дело обстояло иначе. Современная технология превратила мир в большую деревню, и люди во всем мире наблюдают по телевизору за совершаемыми правительствами преступлениями в реальном режиме времени. Поскольку все народы и правительства хотят уважения со стороны других народов, то им приходится постепенно менять свое поведение так, чтобы не подрывать свою репутацию. Когда после этого Шмидт посетил Китай, я заметил, что он делал упор на вопросах соблюдения всеобщих прав человека, а не на проблемах демократии. Позднее Шмидт писал в своей газете Die Zeit, что Китай не мог мгновенно стать демократической страной, но при этом Западу следовало оказывать на Китай давление с тем, чтобы ситуация в области соблюдения прав человека стала приемлемой.

Заинтересованность Америки, стран Запада и даже Японии в развитии демократии и улучшения ситуации в области прав человека в Азии проистекает из их беспокойства относительно того, что случится в Китае, а не на Тайване, в Южной Корее, Гонконге или Сингапуре. Америка хотела, чтобы «тигры» Восточной Азии показывали Китаю пример свободных государств, чья процветающая экономика существует благодаря демократическим политическим институтам. В статье в New York Times, которую в 1995 году упомянул Хантингтон, указывалось, что Тайвань и Сингапур были наиболее процветающими китайскими государствами на протяжении пяти тысяч лет существования китайской цивилизации и что одно из этих государств, вероятно, станет моделью будущего для континентального Китая. Это не так. Китай будет строить свое будущее по собственному плану, отбирая и внедряя те черты и методы системы управления, которые его руководство сочтет полезными для страны и совместимыми с китайским видением будущего. В китайском народе живет глубоко укоренившееся, сильное чувство страха перед хаосом. Ввиду огромных размеров страны китайские лидеры проявляют сверхосторожность и потому будут тщательно проверять, пробовать и приспосабливать любые изменения до того, как внедрить их в свою систему.

Центральным пунктом борьбы между США и Китаем по вопросам прав человека и демократии стало возвращение Гонконга под юрисдикцию Китая. Через Гонконг США могут оказывать экономическое давление на Китай. Если США не будут удовлетворены тем, как Китай управляет Гонконгом, они могут аннулировать специальные экспортные квоты и другие льготы, предоставленные Гонконгу. Судьба шести миллионов жителей Гонконга никак не повлияет на судьбу Америки и мира, но судьба 1,2 миллиарда китайцев в Китае (к 2030 году население, вероятно, достигнет 1,5 миллиарда) будет определять баланс сил в мире. Американцы поставили перед Китаем вопрос о «демократии» в Гонконге главным образом для того, чтобы повлиять на будущее Китая, а не Гонконга. Подобно этому, американские либералы критикуют Сингапур не потому, что они обеспокоены состоянием демократии и ситуацией с соблюдением прав человека в отношении трех миллионов жителей Сингапура, а потому что считают, что мы подаем плохой пример Китаю.

С 1993 по 1997 год политика Клинтона по отношению к Китаю претерпела огромные изменения. Это явилось результатом кризиса, вызванного проведенными Китаем учебными пусками ракет в Тайваньском проливе в марте 1996 года и ответным решением США послать два авианосца с кораблями сопровождения к восточному побережью Тайваня. Это противостояние привело к тому, что и Китай, и Соединенные Штаты пересмотрели свои позиции. После интенсивных переговоров между высшими руководителями двух стран, отвечавшими за обеспечение безопасности, отношения стабилизировались. В октябре 1997 года председатель Китая Цзян Цзэминь нанес успешный официальный визит в Вашингтон, а в июне 1998 года президент США Билл Клинтон совершил ответный визит в Китай. Клинтон был приятно удивлен тем, что Цзян Цзэминь согласился провести телевизионную пресс-конференцию в прямом эфире, как это имело место во время его визита в Вашингтон. Когда Клинтон прибыл в Гонконг по пути из Пекина, он сказал, что председатель Цзян Цзэминь – «сильный, очень энергичный человек с экстраординарным интеллектом. Он обладает качеством, которое является исключительно важным на данном отрезке истории, – у него богатое воображение. Его воображение позволяет ему представить будущее, которое отличается от настоящего».

Тем не менее в течение нескольких месяцев это потепление в отношениях сменилось похолоданием, когда в отчете сенатского комитета, расследовавшего утечку секретной ядерной технологии, китайцы были обвинены в шпионаже. Утечки информации из «Отчета Кокса» создали настолько враждебное настроение в Конгрессе США, что президент Клинтон даже не принял предложение заключить соглашение о вступлении Китая в ВТО, сделанное китайским премьер-министром Чжу Жунцзи в Вашингтоне в апреле 1999 года. Через две недели после этого, в мае, в результате трагической ошибки американские бомбы разрушили китайское посольство в Белграде. Отношения снова испортились. Столь нестабильные отношения между наиболее могущественной державой мира и следующей потенциально наиболее могущественной державой мира вызывают беспокойство у всех азиатов.