Из тьмы - [29]
— Бывший ссыльный. Равно, как и вы — бывший полицмейстер, господин Рубцов, — насмешливо произнес Петровский.
— Н-нет, — разжал губы Тизенгаузен, — пока не получу прямых указаний от генерал-губернатора Восточной Сибири, ни Временному правительству, ни тем более вам я не подчинюсь.
— Сопротивление бесполезно! Весь город наш. А указаний от генерал-губернатора вам не дождаться: он смещен! В общем, так: завтра в 12 часов дня сложите свои полномочия перед народным собранием. Ждем вас, господа!
5 марта задолго до полудня здание общественного собрания было переполнено. Здесь теснились чернорабочие и обыватели, учащиеся и купчики, батраки и их хозяева. За столом, покрытым красным сукном, расположились члены Комитета общественной безопасности.
— А не промахнулись ли мы с тобой, объявив, что сегодня состоится передача власти? — шепнул Ярославскому Петровский.
— Можешь не сомневаться. Некуда им, голубчикам, деваться. Да вот они, идут!
В проходе появились вице-губернатор и полицмейстер. Народ с насмешкой расступался перед ними, освобождая дорогу к президиуму. Бывшие властители шли понуро, опустив головы.
Не поднимаясь на возвышение, Тизенгаузен повернулся к залу и невнятным голосом заявил о сложении своих полномочий. Он поднялся на цыпочки и положил на стол президиума шпагу. То же самое полицмейстер проделал со своей саблей. Затем оба быстрыми шагами устремились к выходу. Вице-губернатор вытирал на ходу слезы.
Уосук невольно припомнил, как совсем еще недавно этот тщедушный старик катался на тройке по Большой улице в сопровождении девяти-десяти казаков, а прохожие шарахались в стороны. Те же, кто успевал разглядеть губернаторский поезд издали, отступали к обочине и снимали шапки, не обращая внимания на лютый мороз или проливной дождь… Еще страшнее казался горожанам полицмейстер. Губернатор что — промчался, и нет его, а полицмейстер мог и остановиться прямо перед тобой. Добра это никогда не сулило…
Они уходили не только из зала — они уходили из жизни людей, которыми повелевали.
На другой день в округа области были разосланы телеграммы бывшего вице-губернатора о том, что он слагает свои полномочия и передает власть Комитету общественной безопасности. Тут же в Комитет посыпались запросы, кто будет управлять округами. Комитет созвал на совещание представителей всех политических партий.
— Товарищи, — сказал Ярославский, — прежде всего мы должны решить вопрос об областном руководстве. Временное правительство рекомендует на места бывших губернаторов выдвигать временных комиссаров. Какие есть предложения?
Орджоникидзе вскочил на ноги:
— Предлагаю на должность комиссара области бывшего депутата Государственной думы Петровского.
Так во главе области встал бывший рабочий и политический ссыльный, будущий Председатель ЦИК Украины Григорий Иванович Петровский.
Глава пятнадцатая.
«Мы продолжим ваше дело». «Ты — Иосиф Токуров?» — «Нет. Я Разбогатеев»
Вскоре пришла весть о приезде в Россию Ленина, о его Апрельских тезисах, и якутские большевики воспрянули духом: борьба продолжалась! Они с нетерпением ждали первых пароходов, чтобы уехать в центр России. Навигация на Лене открывается поздно — в конце мая. Два с лишним месяца вынужденной задержки было решено использовать для укрепления в Якутии власти трудящихся, для пропаганды среди населения ленинских идей, для воспитания революционной якутской молодежи.
Шла весна. Все жарче пригревало солнце, и все грустнее становился Уосук. Тронется Лена, затрубят пароходы, и люди, без которых он не мыслил своей жизни, надолго, если не навсегда, расстанутся с ним. Особенно привязался он к Ярославскому. Ярославский был ровен со всеми кружковцами, никого особенно не выделял. Он не переступал в отношениях с ними грань товарищеского дружелюбия, но Уосук ощущал, что Ярославский глубоко любит их всех.
Не знавший родительской ласки, юноша тянулся к нему, как к отцу.
Бросил якорь у берега пароход «Акопсин Кушнарев». Пришла пора прощания. На этом судне уезжали Ярославский, Петровский, Орджоникидзе, Клавдия Ивановна и Зинаида Гавриловна — жена Орджоникидзе.
В день отъезда в газете «Социал-демократ» Ярославский выступил с обращением ко всем жителям Якутии:
«Граждане Якутска и области!
Уезжая от вас, я хотел бы, чтобы вы, среди прочих задач, стоящих перед вами, не забывали и о существующих в крае культурно-просветительных учреждениях. Их так мало, а они так нужны народу! Одно из них — музей, находящийся в ведении Якутского отделения Русского Географического общества. Ни старое городское самоуправление, ни центральная власть, ни областная не поддерживали его материально, и музей неизбежно бы погиб, если б не безвозмездный труд его работников — политических ссыльных.
Мне хочется, чтобы этот труд не пропал даром, чтобы вы взяли музей под свою постоянную опеку, оказывали ему всестороннюю помощь.
Покидая Якутскую область, я верю в силы народные, верю в то, что население Якутской области приобщится ко всем завоеваниям человеческой мысли, как приобщается в эти дни к политической и гражданской жизни».
— Мы продолжим ваше дело. Во всем, — тихо сказал Уосук, боясь расплакаться.
