Из тьмы - [22]
Как ни странно, ей удалось заснуть. Но сон не принёс большого облегчения, потому что был лишён каких-либо сновидений. Причина же пробуждения оказалась куда тривиальнее — голод. Кейт чувствовала неприятную сосущую пустоту в желудке и слабость в суставах.
"Теперь-то нет никаких сомнений, что я не умерла, — подумала девушка. — Где это видано, чтобы покойники хотели есть?"
Разумеется, холод тоже внёс свою лепту, упорно проникая даже через плотный заслон из трёх одеял.
Кейт полежала ещё немного, окончательно просыпаясь и заодно борясь с нежеланием делать что-либо. Дело-то не в лени, а в страхе. Её очень пугал этот заброшенный город, в котором она однозначно не встретит ни одного живого человека. А вот всё остальное…
"Ладно, сейчас не стоит об этом думать", — приказала она самой себе и, с трудом себя пересиливая, села на постели.
Сонные глаза сразу же широко открылись, когда девушка увидела свет. Очень тусклый, зловеще синий, но, тем не менее, свет.
Однако особой радости они не почувствовала. Не успела.
"А что если сейчас не двадцать второе ноября две тысячи шестого года? — похолодела Кейт. — Вдруг я каким-то образом переместилась не только в пространстве, но и во времени?"
Эта гипотеза была очень неприятна; нелишне будет упомянуть, что девушка совершенно потеряла чувство времени.
Более не чувствуя ни толики сонливости, девушка покинула уже ставшую уютной постель и аккуратно приблизилась к окну, следя за тем, чтобы не наступить на разбросанные вокруг осколки — благо, теперь их стало видно.
Улица была ей знакома, хотя, разумеется, почти полтора года запустения оставили свой отпечаток. Немного обветшали дома, кое-где потрескалось асфальтовое покрытие (наверняка от частых дождей), высохли и скорчились в зловещих позах некогда великолепные деревья, даже стоящие на подъездных дорожках машины как-то потускнели, словно хранились под открытым небом куда больше, чем пятнадцать месяцев… Довершало картину полной заброшенности странное сияние, изливающееся прямо из окружающих предметов и удручающее, пожалуй, посильнее, чем тьма. Ни лучика нормального света, ни мутного солнечного диска — ничего, лишь сплошное синее покрывало над Стар-Сити.
Кейт недолго осматривала местность, поскольку ветер всего за пару секунд выдул из неё копившееся в течение нескольких часов тепло. Съежившись и напрасно кутаясь в свой тоненький домашний халатик, она отошла от окна.
"Что же делать? — размышляла она. — Неважно, какой сейчас год, но отсюда нужно срочно выбираться. Так, возьми себя в руки. Представь, что ты проходишь очень своеобразный тест на выживание. Что тебе надлежит сделать в первую очередь? Для начала неплохо бы переодеться в нечто более удобное и подходящее…"
Она огляделась. Синее сияние имелось и здесь, но шло исключительно из стен, пола и потолка, игнорируя прочие предметы.
"Первый раунд за тобой — ты в доме Джека и, следовательно, прямо в этой комнате находятся твои же вещи, которые ты взяла с собой, временно переезжая к нему. Вот и отлично — появился план. Самое главное — постоянно что-то делать, не оставляя времени для посторонних раздумий и — чёрт, никуда от этого не деться, особенно здесь — воспоминаний. Как справишься с этой задачей, поставишь другую. И так — до тех пор, пока не доберёшься до ближайшего НАСЕЛЁННОГО пункта. Давай, детка, приступай".
Она подошла к шкафу, дверца которого уже была слегка приоткрыта, и растворила её пошире. Сумка с вещами лежала именно там, где девушка её оставила давным-давно. Вытащив и бросив её на постель, Кейт принялась ворошить свою бывшую одежду.
"Чёрт, какая же я всё-таки беспечная! — вздохнула она. — Одни летние платья. Впрочем, чего дивиться — для задуманных тогда планов эти наряды подходили лучше всего…"
Решив начать, собственно, с "самого близкого к телу", она извлекла наружу почти невесомые белые трусики и окинула их сомнительным взглядом. От такого "обмундирования" не стоит ждать ничего особенного, но ведь это лучше, чем вообще ничего, верно? Безудержно дрожа, Кейт сняла с себя халат и почему-то аккуратно уложила его в сумку. Поскольку теперь на ней не было абсолютно никакой одежды, она едва не поддалась порыву нырнуть обратно в постель — столь сильный холод пронизал её с ног до головы. А ветер, как назло, начал дуть прямо в окно, да ещё и с неистовой силой. Он выхватил из дрожащих рук девушки трусики и швырнул их в угол. Негромко выругавшись, она подняла их и как можно быстрее принялась надевать, не чувствуя пальцев и сильно раздражаясь по этому поводу — возникало ощущение, будто её касался кто-то посторонний. Ничего удивительного, что с первой попытки "облачиться" не удалось, и Кейт рухнула на кровать, не удержавшись на ногах. Поняв, что так надевать нижнее бельё куда удобнее, она быстро справилась с этой задачей. Правда, как и было ясно с самого начала, ничего не изменилось — трусики были не только тонкие, но ещё и достаточно прозрачные, отнюдь не скрывая тёмный треугольник волос.
Воспользовавшись случаем, Кейт осмотрела раны на руках и ногах. Ранее ощупью она смогла лишь определить, что порезы скрыты под коркой свернувшейся крови. Сейчас же девушка увидела, что они вдобавок определённо уменьшились в размерах. Плохо это или хорошо? Наверное, всё же хорошо — с перерезанными сухожилиями далеко не уйдёшь.
«Тьма» — отнюдь не первый мой рассказ. И не второй, и не третий… и даже не десятый. Откровенно говоря, я не могу вспомнить точное число его предшественников, но в сознание упорно просится цифра 30. Значит, на ней и остановлюсь.И, тем не менее, я считаю «Тьму» своим первым рассказом. Причина банальна — все мои прошлые «работы» (кавычки здесь более чем уместны) были написаны мной ещё в школьном возрасте.
Неподалёку от города Гринсборо в штате Орегон словно из ниоткуда появляется одинокий дом. Кажущийся заброшенным, он на самом деле является дверью в мир, где обитают вампирши, которые в качестве своих жертв используют исключительно женщин. Проезжавшая мимо Элизабет Райдер становится их очередной добычей, но ей удаётся спастись. За помощью она обращается к Марку Сандерсу — молодому человеку, с которым познакомилась накануне. Однако очень скоро жажда крови просыпается в ней, а к Марку как раз приезжает его сестра.
Заурядным летним утром жизнь в небольшом городке Приморского края прекратилась. В одно мгновение умерли и люди, и животные, и даже насекомые. Как далеко распространилось это страшное явление? Кто или что стало ему причиной? Все ли умершие действительно мертвы?
Если характер вдруг резко меняется — это обычно не к добру. Но чтоб настолько! Перемены приводят Настю не куда-нибудь, а в чужую вселенную, где есть непривычные боги и маги, и более привычные ненависть и надежда… А как же наш мир? Кажется, что в отличие от того, параллельного, он начисто лишён магии. Но если очень-очень хорошо поискать?
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.