Из современной норвежской поэзии - [19]
поварской работе.
- В восемь литров крови
всыплем понемножку
килограмм безверия,
веры ложку.
В миску властолюбия
опускаем эти
ломтики презренья
ко всему на свете.
Специи - по вкусу.
Кто чего добавит -
уксус, деньги, перец ли,
темперамент?
Влить образованье,
согласуясь с мерою,
чтобы стала каша
однородно-серою.
Капелька страданья
очень подойдет -
без трагикомедии
вкус не тот!
Размешаем тщательно
(подбирая крохи)-
и пускай проварится
на огне эпохи.
А потом взорвется
с бульканьем сердитым...
Перед вами человек -
ешьте с аппетитом!
ДАМА НА ПОЛУ
Алло! Алло? Контора куратора?
Послушайте:
дама лежит на полу в гостиной
это на Стоксгате дом пять
этаж третий
лежит лежмя вторую неделю
Даме лет семьдесят
и говорит что мол жить не желает
не хочет мыться
не хочет в дом престарелых
не хочет умереть культурно
по правилам гигиены смерти
только и хочет лежать
на полу на Стоксгате дом пять
Господин куратор слышите миленький
выезжайте немедленно и прихватите ножовку
она приковалась к книжному шкафу и ни с места
А тело-то оставляет на ковре отпечаток
и может проесть пол
вот прожжет и рухнет на нас которые ниже
Нет это ужасно господин куратор
приезжайте с ножовкой
а то она говорит что бунтует
и еще говорит что впечатает в ковер тело
а там и пол проломит чтобы все увидали
какой позор
в нашем столетии состариться
ИЗ СБОРНИКА «РОСТОК ПОД ВЕТРОМ», 1974
Перевод Е.Аксельрод
РИФМА И РИТМ НЕ ХОТЯТ УМИРАТЬ
«Стиха искусство? Да оно мертво
и старомодно - портит вкус народный,
оно и ретроградно и бесплодно».
...Стихосложенья чахнет мастерство.
Но бесконечно песни волшебство,
и не исчезнет стих бесповоротно!
Пускай над ним палачествовать модно,
жизнеспособны призраки его.
Под перебор гитар и мандолин
справляют ритм и рифма возрожденье,
хоть два десятка лет стих был расколот.
И в сочиненьях Битлов evergreen,
в считалках детских и в батрацком пенье
стих зиму пережил и снова молод.
КАК ДОЛГО?
Росток под ветром. Крыльев крачки взмах.
Как долго это видеть нам дано?
И скольким поколеньям суждено
злак не пластмассовый сыскать в полях?
Копи свой опыт наяву и в снах,
и, может, навестить пора давно
живого клена желтое руно?
Покой едва ли мыслим впопыхах.
Но все еще в порядке. И крылат
пока еще не только самолет,
и зряч пока не только автомат.
Любуемся, не вовсе сбиты с толка,
ростком и крачкой. Нас пока влечет
земли норвежской естество... Как долго?
ОПРЕДЕЛЕНИЕ УТРА
Поэт, чей легок и свободен слог,
когда ты пьян от сна, а день встает -
скажи, как назовешь его приход,
дай нам, проснувшимся, хотя б намек!
Да кто бы сразу нам ответить смог!
Ты слов казну транжиришь, точно мот,
бросаешь как попало: «Солнце бьет»,
«В долине утро», «Занялся денек»...
У языка на все найдешь ответ,
нет слова, что тебя бы не прельстило,
великолепно каждое из них:
«заря», «аврора» - осознай, поэт,
к тебе через окно вошло светило,
вошел рассвет, несущий новый стих!
СОВЕТ
Со старостью бороться? Ты смешон!
О где она - волос твоих копна?
Коль пятьдесят четвертый, так в обоз
пора, но ты все так же неучен:
и послезавтра жизнью увлечен
ты будешь, как вчера, что б ни стряслось.
Как несерьезно ты живешь всерьез:
желать того, что прежде, не резон.
Уймись, щенок седой, смирись с годами!
Что быть должно, того не миновать.
И не срамись, подумай о позоре!
Внимай врачам, обзаведись очками
и не забудь диету соблюдать
на девушек, поэзию и зори!
ПОКИНУТЫЙ ДОМ
Тот позаброшенный наш дом,
тот счастья родовой дворец,
как детская, где все вверх дном,
когда игре пришел конец.
Простит ли мне, что брошен он,
тот позаброшенный наш дом?
Я сдался, жизнью изнурен,
и он не мог помочь ни в чем.
Любовь и ссоры знал наш дом -
он будет глух к мечтам чужим.
Что б ни случилось с ним потом,
без нас он будет нежилым.
Пусть в нем других жильцов очаг,
бурлят другие страсти в нем -
нет ничего, что пусто так,
как он, покинутый наш дом.
УЛИЦА
Чем развит нюх мальчишки городского?
Лишь улицей - ты здесь весну вдохнешь.
Бродя осенней улицей, взгрустнешь,
ловя ноздрями дух тепла былого.
Вот дом двенадцать: шпиль средневековый,
кирпич седой, плющом увитый сплошь.
Дом населенный на дворец похож,
где сказочное празднество готово.
И вдруг: фонтан. Да, ты искал недаром,
три деревца внезапных - чем не сад?
Бьет родничок над самым тротуаром.
Трамвай затренькал... Чад и гниль... Но сроду
ты с городом, поэт. Дыши с ним в лад!
Ведь ты принадлежишь к его приходу.
ВЕТЕР И КАМЕНЬ
Веянье ветра
с камнем дружило.
Над зримым незримое
часто кружило.
Шептались они,
рады встрече веселой -
легкое - сверху,
снизу - тяжелый.
Шептались о дружбе,
хранимой веками.
- Зачем ты невидимо? -
сетовал камень. -
Твой ласковый шепот
как пенье сирены...
- Но я тебя вижу,
мой друг неизменный!
Жаль, камню не слиться
с воздушным касаньем,
взмыть камню нельзя,
ветер камнем не станет.
- Но можешь мне дар
принести дорогой:
ты мне обещай
не летать стороной.
- И ты поклянись, -
летний ветер пропел, -
лежать здесь,
когда бы я ни прилетел!
Хоть парой не стали,
отрадней на свете,
когда ладит с камнем
порывистый ветер...
Гюнвор Хофму
ИЗ СБОРНИКА «ТАК ТЯНЕТ ВЕРНУТЬСЯ К ЛЮДЯМ», 1946
Перевод Е.Чевкиной
ОСЕННИЙ ОБРАЗ
Теплый пахучий воздух
полон недвижной дремой,
отсветом спелых зерен
и зеленых яблок оскомой.
Осенним ясным светом
струится вечерний покой.
