Из пустого в порожнее - [18]
— Конечно, нет, — девушка слегка удивилась, — еще, у меня нет горничной.
— А личного повара вам не нужно?
— Где уж дождаться от вас повара, — презрительно отозвалась она, — если вы даже элементарных удобств не предусмотрели. Неужели, вам еще никто не говорил, что вы плохо подготовились к похищению людей?
— Вы хотите меня поучить?
— Сили, ты перестанешь или нет? — взмолилась Эстер, — это утомительно. Пожалуйста, хватит. Может быть, не будем ссориться?
— Кто ссорится? Я всего лишь говорю, как здесь отвратительно.
— Достаточно, — де ла Круа развернулся и ушел.
— Господи, — Эстер, кажется, очень расстроилась, — для чего ты постоянно его злишь? Мы будем находиться здесь достаточно долго. Почему бы не сосуществовать мирно?
— Мирно? Да он ведь нас похитил и требует выкуп! Может быть, ты еще предложишь с ним побрататься?
Рэнфилд прыснул.
— Вы абсолютно правы, мисс Эверетт, все это возмутительно. Но не стоит постоянно сердиться. Лучше сохранять ясную голову.
— Это вы мне говорите? — она бросила выразительный взгляд на его разбитый нос.
— Сдаюсь, — рассмеялся он, подняв вверх руки, — но этот тип меня ужасно злит. В его присутствии мне так и хочется набить ему морду. Прошу прощения у дам.
— Я вас прекрасно понимаю, — успокоила его Сильвия.
— Ну конечно, вы друг друга понимаете, — съязвила Эстер, — ни на что другое у вас не хватает ни терпения, ни соображения.
— О, неужели? — отозвался Рэнфилд, — насчет соображения вы нас всех давно оставили за бортом.
— Ах, значит ты хочешь сказать, что я — дура? — вскипела Сильвия.
Она, как обычно, думала только о себе и восприняла оскорбление лишь на свой счет. Правда, нельзя было отнять у нее наличие воображения.
— Я ничего не хочу сказать, — пошла на попятный женщина, — все это совершенно разные вещи. Впрочем… а, что тут говорить! — она махнула рукой, развернулась и ушла.
— Ну вот, всех врагов мы уже разогнали, — резюмировал Рэнфилд, посмеиваясь.
— Она почему-то считает, что с нами не произошло ничего плохого, — пожаловалась ему девушка.
— Ничего особенного, хотела она сказать. Нас всего лишь похитили. И даже не причинили особого вреда. До сих пор. Правда, я не знаю, как будут развиваться события дальше.
— Кстати, — вспомнила Сильвия, — скажите, если это не секрет, мистер Рэнфилд, — что это за предмет такой, из-за которого вы так рассердились? И почему они его у вас забрали?
— Чепуха, — отмахнулся он, — полнейшая чепуха. Когда умирал мой дед, он кое-что мне сообщил и для наглядности нарисовал план. Правда, на нем ничего нельзя разобрать, поскольку художник из него, как из нашего капитана благородный спаситель. Непосвященному человеку ни за что не понять, что же там такое изображено.
— А что он вам сообщил? — сгорая от любопытства, поинтересовалась девушка.
— Дело в том, — вздохнул Рэнфилд, — что лет пятьдесят назад ему пришлось покинуть Англию и отправиться на поиски другого места жительства. Не знаю точно, что именно подтолкнуло его на это. А сам дед мне этого никогда не рассказывал. Но перед отъездом он кое-что забыл там.
— А перед смертью вспомнил?
— Да, наверное. И поручил мне это достать.
— А кто теперь живет в этом доме? — задала резонный вопрос Сильвия.
— Никто, — он пожал плечами, — говорят, он совершенно заброшен.
— В таком случае, там наверняка ничего не сохранилось.
— Нет. Дед сказал, что место надежное. Там нечто вроде тайника.
— О-о, — глаза у Сильвии загорелись, — это клад? Потрясающе, мне никогда еще не приходилось разыскивать ни одного клада. Должно быть, это просто захватывающе.
— Да нет, — поморщился Рэнфилд, — это не клад. Это что-то вроде забытых семейных реликвий.
— Там, наверное, золото и драгоценности.
— О, Боже, — закатил глаза он, — вы рассуждаете точно так же, как Лео. Тот тоже сделал стойку при виде карты и сразу же решил, что там сокровища. Впрочем, я сам не знаю, что конкретно там лежит.
— Но хотите посмотреть, так?
— Именно для этого я и еду в Англию. И эта досадная задержка меня совсем не вдохновляет.
— А я была бы рада любой задержке, — призналась Сильвия, — лишь бы подольше не возвращаться домой. Но, конечно, не такой, как эта. Всю дорогу я мечтала, чтоб у нашего экипажа сломалась ось или отвалилось колесо. И ничего не происходило. Совсем ничего! А стоило мне только подумать, что еще немного — и я избавлюсь от этой ужасной, нудной особы, нас тут же похитили, — девушка задумчиво заправила прядь волос за ухо, — но от нее я все-таки избавилась.
— От кого? — непонимающе полюбопытствовал Рэнфилд, пряча улыбку.
— От миссис Эллистон, — пояснила она, — это школьная учительница. Она сопровождала меня домой.
— А, та самая, что умоляла капитана похитить кого-нибудь другого вместо вас.
Рэнфилд расхохотался. Сильвия тоже, припомнив некоторые подробности.
— Вы, помнится, тогда заявили, что никогда не видели живого грабителя, — напомнил пассажир, — вы его серьезно озадачили.
— Я думала, что нас просто ограбят. И совсем не хотела, чтоб нас еще и похитили. Все бы отдала за возможность сбежать отсюда.
— Тогда у нас сходные желания, — Рэнфилд придвинулся к ней поближе, — я тоже хочу этого. И сбегу, как только представится возможность. Если хотите, могу взять вас с собой.
С первого взгляда Элинор производила прекрасное впечатление: симпатичная девочка с большими серыми глазами в обрамлении черных ресниц и светлыми пушистыми волосами, чистое лицо с белой кожей и нежным румянцем. Но после того, как этот чертенок в ангельском обличье улыбался и начинал творить пакости, все иллюзии разрушались. Гости леди Фэнтон в первую очередь робко интересовались, дома ли ее очаровательная племянница. И если она была дома, тут же придумывали благовидные предлоги своего ухода. Иначе на них дождем начинали сыпаться крупные неприятности.
Возвращаясь в общежитие поздно ночью, Лера решила срезать путь через парк. И тут ей повезло и не повезло одновременно. Не повезло потому, что она увидела жуткую картину — как незнакомый мужчина убил девушку, а повезло потому, что она сама осталась жива. Но как оказалось, это было только начало странной и довольно запутанной истории.
Норма Сэвидж осталась сиротой после того, как ее отец умер полгода назад. Оказавшись в бедственном положении, она раздумывала о том, как ей жить дальше, но в этот критический момент ее жизнь изменилась в одночасье. Сестра ее отца решила сделать девушку своей наследницей. Казалось, жизнь налаживается, и этому оставалось только радоваться, но… Очень скоро Норма понимает, что с головой у ее тети далеко не все в порядке. И вполне возможно, это может оказаться опасным.
Мистер Фербенкс долго обдумывал ситуацию, которая сложилась при данных обстоятельствах, и не видел другого выхода из нее. Он оказался в тупике, из которого не было выхода. Он весь в долгах и расплатиться с ними не представляется возможным. Имение уже заложено, заложена даже мебель и фамильные драгоценности, из тех, которые оценщик согласился принять в качестве оплаты. Так что, иного решения не существовало. Даже если он застрелится, впрочем, мистеру Фербенксу совершенно не хотелось этого делать, ничего не изменится.
Сюзанна де ла Фонтэн, дочь обедневших дворян, производит странное впечатление. Со стороны она кажется очень робкой, застенчивой, мечтательной и хрупкой девушкой. Однако, на самом деле это не так. Она просто очень рассеянна и ее мысли постоянно где-то витают. Но тем не менее, даже со столь фантастической рассеянностью она все-таки умудрилась увидеть, как убивают женщину. Вопрос в том, что ей теперь делать?
Юная Изабелла, дочь обедневшего и погрязшего в долгах барона де Бриссака росла избалованной и своевольной. Она ни в чем не знала удержу, поскольку ей никогда не говорили «нет». Однако, ее отец припас для нее сюрприз, когда ей исполнилось шестнадцать. Он сообщил ей о своем намерении выдать ее замуж за богатого друга семьи, чтобы таким образом устроить ее будущее. Разумеется, своенравной девушке это не могло понравиться. Впрочем, это были еще не все сюрпризы, которые поджидали Изабеллу в результате этого замужества.
Господи, кто только не приходил в этот мир, пытаясь принести в дар свой гений! Но это никому никогда не было нужно. В лучшем случае – игнорировали, предав забвению, но чаще преследовали, травили, уничтожали, потому что понять не могли. Не дано им понять. Их кумиры – это те, кто уничтожал их миллионами, обещая досыта набить их брюхо и дать им грабить, убивать, насиловать и уничтожать подобных себе.
Обычный программист из силиконовой долины Феликс Ходж отправляется в отдаленный уголок Аляски навестить свою бабушку. Но его самолет терпит крушение. В отчаянной попытке выжить Феликс борется со снежной бурей и темной стороной себя, желающей только одного — конца страданий. Потеряв всякую надежду на спасение, герой находит загадочную хижину и ее странного обитателя. Что сулит эта встреча, и к каким катастрофическим последствиям она может привести?
Говорят, что самые заветные желания обязательно сбываются. В это очень хотелось верить молодой художнице… Да только вдруг навалились проблемы. Тут тебе и ссора с другом, и никаких идей, куда девать подобранного на улице мальчишку. А тут еще новая картина «шалит». И теперь неизвестно, чего же хотеть?
Сергей Королев. Автобиография. По окончании школы в 1997 году поступил в Литературный институт на дневное отделение. Но, как это часто бывает с людьми, не доросшими до ситуации и окружения, в которых им выпало очутиться, в то время я больше валял дурака, нежели учился. В результате армия встретила меня с распростёртыми объятиями. После армии я вернулся в свой город, некоторое время работал на лесозаготовках: там платили хоть что-то, и выбирать особенно не приходилось. В 2000 году я снова поступил в Литературный институт, уже на заочное отделение, семинар Галины Ивановны Седых - где и пребываю до сего дня.
Я родился двадцать пять лет назад в маленьком городке Бабаево, что в Вологодской области, как говорится, в рабочей семье: отец и мать работали токарями на заводе. Дальше всё как обычно: пошёл в обыкновенную школу, учился неровно, любимыми предметами были литература, русский язык, история – а также физкультура и автодело; точные науки до сих пор остаются для меня тёмным лесом. Всегда любил читать, - впрочем, в этом я не переменился со школьных лет. Когда мне было одиннадцать, написал своё первое стихотворение; толчком к творчеству была обыкновенная лень: нам задали сочинение о природе или, на выбор, восемь стихотворных строк на ту же тему.
«Родное и светлое» — стихи разных лет на разные темы: от стремления к саморазвитию до более глубокой широкой и внутренней проблемы самого себя.