Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936 - [252]

Вторник, 4 июня. Заседание совета кабинета. Зачитывается правительственная декларация. Короткая дискуссия по поводу бывших фронтовиков. Кайо согласен, чтобы они были затронуты в последнюю очередь. Он заявил нам: «При одном упоминании моего имени рента едва не поднялась вчера с 6 до 7 франков. Я вынужден был помешать повышению».

Датой утверждения чрезвычайных декретов было назначено 1 января.

Заседание совета министров. Лаваль изложил нам меморандум, в котором Германия пытается доказать, что франко-советский договор противоречит Локарнским соглашениям. Она, кажется, согласна в принципе на Восточный пакт о консультации и ненападении. Представительство Франции в Китае будет преобразовано в посольство. Во второй половине дня Буиссон просил меня встретиться с парламентской группой радикалов. Я отправился туда в четверть восьмого. Я подвергся яростным нападкам Жубера, который поставил под сомнение точность рассказа о моих действиях. Рассердившись, я предложил уйти в отставку с поста председателя партии.

Заседание палаты. Выступил Буиссон. Его непринужденная, остроумная, но в то же время высокомерная речь задела радикалов сравнением, которое он провел между ними и социалистами. Ему ставят в упрек некоторую развязность. Правительство оказалось в меньшинстве: ему не хватило двух голосов. Некоторые депутаты хотели было переголосовать, но секретари, особенно Герэн (от департамента Ла-Манш), воспрепятствовали этому.

Мы отправились в Елисейский дворец с заявлением об отставке. Президент задержал меня на несколько минут. В связи с возникшими международными проблемами, которые необходимо урегулировать, он расположен был избрать Лаваля. Он вызвал его для беседы. По возвращении в здание правительства я застал там весьма растерянную делегацию радикалов (Дельбос, Мазе, Мартино-Депла, Герню). Они привели меня на заседание парламентской группы. Обстановка была следующей: среди моих коллег существовало сильное стремление к образованию широкой коалиции – от радикалов до коммунистов. Я заявил им, что самой важной проблемой является не политическая, а финансовая; между тем деньги, даже принадлежащие демократам, консервативны. Тем не менее переговоры продолжались.

Ночью у меня состоялось небольшое собрание с участием Даладье и Шотана. Оно проходило в обстановке сердечности, по крайней мере внешне.

Среда, 5 июня. В одиннадцать часов я выступил на собрании делегатов левых групп, включая коммунистов и социалистов. Я откровенно изложил причины моих опасений и сдержанности; мне кажется, что мои объяснения имели успех.

Я отправился вместе с Дельбосом к Лавалю, который, мне кажется, колеблется и расположен требовать предоставления лишь минимума чрезвычайных полномочий. Мы рекомендовали ему ограничиться средствами борьбы со спекуляцией и защиты франка.

В три часа дня я предстал перед группой. Потю заявил, что можно добиться переучета бон Французским банком, но трудности вновь возникнут по истечении срока платежа. В заключение он сказал, что если политическая обстановка будет спокойной, то можно будет легко решить вопрос, в противном случае это будет невозможно. По мнению Мендес-Франса, необходимо урегулировать вопрос о переучете, который все еще не разрешен, но также и вопрос о правлении Французского банка, которое в настоящее время, по-видимому, проводит свою собственную политику, противоположную политике правительства и поддерживаемую двумястами наиболее крупных акционеров. Шотан считал, что для проведения этих реформ надо либо последовать примеру бельгийцев, либо опереться на большинство Блюма – Бонневе.

Около 4 часов дня Лаваль сообщил, что он только что беседовал с представителями Французского банка и чиновниками из управления движением государственных средств и управления фондов. В результате этой беседы Лаваль пришел к выводу, что ему нужны более широкие полномочия. Мы направились к нему делегацией; он сообщил нам, что социалисты не согласны проводить существенную экономию ни путем предоставления чрезвычайных полномочий, ни законодательным путем. Он подтвердил свое намерение не распускать парламент, но заявил, что не может ограничиться формулировкой о чрезвычайных полномочиях только для борьбы против спекуляции. По-видимому, он не хотел бы продолжать усилия по формированию кабинета; он уже заготовил заявление об отказе от возложенной на него миссии. Однако он попросил нас дать ответ.

Группа приняла следующую резолюцию: «Заслушав сообщение своих делегатов, партия радикалов и радикал-социалистов благодарит г-на Пьера Лаваля за оказанный им прием и выражает сожаление по поводу того, что он не счел возможным принять формулировку о чрезвычайных полномочиях, ограниченных только борьбой против спекуляции и защитой франка».

Лаваль не без некоторой театральности отказался от формирования правительства.

Продолжается обсуждение предложений социалистов. Их парламентская группа «принимает во внимание тот факт, что фракция коммунистов считает необходимым создание правительства из представителей левых групп, чтобы защитить от фашизма демократические институты, оградить франк от спекуляции и принять все надлежащие меры в интересах трудящихся, защиты демократических свобод и мира». Группа социалистов, отвечая на поставленные ей делегацией радикалов вопросы, изложила свою программу: национализация важнейших отраслей промышленности, создание пенсионной кассы, облегчение налогового бремени, пресечение спекуляции на курсе франка, сорокачасовая рабочая неделя, осуществление программы общественных работ, урегулирование проблемы арендных договоров, немедленный роспуск военизированных лиг, введение пропорциональной избирательной системы, никаких неограниченных полномочий, «за исключением случая, когда обструкция со стороны сил оппозиции воспрепятствовала бы работе парламента».