Из прошлого: Между двумя войнами. 1914-1936 - [188]
Было решено, что нам следует занять позицию, обеспечивающую свободу действий, и дожидаться, как предлагал сам Иден, результатов его поездки в Рим и в Берлин. Обсуждение принимало острый характер, и чувствовалось, что будет необходимо принять серьезные решения. Петен сообщил, что в настоящее время Германия располагает вместе с войсками, находящимися под ружьем, и прошедшими военную подготовку резервистами армией в 840 тысяч человек. Денэн полагал, что ей достаточно будет трех месяцев, чтобы создать авиацию, равную по силе нашей авиации. Альфан пишет мне из Москвы, что Советы считают нежелательным ослабление Франции как путем разоружения сверх установленного нашим военным командованием уровня, так и путем разрешения перевооружения Германии. Я не нахожу более той политики, к осуществлению которой я стремился. Лигой наций, которая оставалась нам верной, когда предпринимались опасные для нас соглашения с Германией, явно пренебрегают. С момента заключения пакта четырех был потерян правильный курс.
II. Разоружение и перевооружение
За последние четыре месяца эта проблема рассматривалась исключительно дипломатическим путем; этот метод не имел успеха[150], и заключить какое-либо соглашение не удалось; правда, переговоры способствовали прояснению ситуации.
III. Советы вступают в Лигу наций
Я по-прежнему стою за политику сближения с Россией. По моему мнению, это является для нас лучшей гарантией.
IV. Нота Барту от 17 марта
13 марта германское правительство вручило нашему послу меморандум в качестве ответа на нашу памятную записку от 14 февраля. По мнению Франсуа-Понсэ («Souvenirs», р. 173), Гитлер не «пришел в ярость» при получении нашей ноты. Он рассчитывает на поддержку англичан и итальянцев. «Дискуссия вылилась в топтание на месте, и с мертвой точки сойти не удалось».
Я уже говорил, каким образом совет министров занимался рассмотрением этого важного внешнеполитического вопроса.
Нота от 17 марта является очень сильным документом. В ней вновь указывалось, что Франция придала организации своих вооруженных сил исключительно оборонительный характер, при котором запас не играет непосредственной роли, что она не отказывается пойти на уступки, если будет обеспечена ее безопасность. Но Германия вышла из Лиги наций; уровень ее вооружений значительно превысил уровень, установленный существующими договорами. Не постигнет ли новую конвенцию участь военных статей мирных договоров? На каждую новую уступку Германия отвечает новыми требованиями. Что представляют собой ее военизированные формирования? Где гарантии выполнения? Недостаточно принять обязательство о проведении консультаций в случае нарушения конвенции.
V. Конференция в Доме инвалидов (14 и 17 апреля)
Командование вооруженных сил заявило, что поставленные перед ним технические вопросы не могут рассматриваться изолированно, так как они тесно связаны с политическими проблемами.
Исходя из этого, 17 апреля Тардье и я в полном согласии составили письмо Думергу, в котором, оговаривая право Высшего совета национальной обороны обсудить этот вопрос, требовали гарантий выполнения и предлагали правительству самому принимать решение по определенным вопросам; из-за отсутствия данных мы не касались проблем, относящихся к военно-морскому флоту и авиации. Комиссия не сочла возможным указать цифровые данные эвентуального сокращения французской армии. Тардье и я просили разрешения изложить наше особое мнение по ряду принципиальных вопросов, отклоненных комиссией.
Сделав эти оговорки, мы изложили ответы специальной комиссии на вопросы, сформулированные Барту в его письме от 6 апреля. Только само правительство может высказать свое мнение по поводу гарантий выполнения. В случае если Германии разрешат тот уровень вооружений, который она требует, комиссия предлагала принять ряд мер.
VI. Нота от 17 апреля
Этот документ был подписан Тардье и мной. Но когда 17 апреля мы явились на заседание совета министров, Барту сообщил нам, что наша работа оказалась бесполезной в связи с решением, которое он принял в согласии с председателем совета министров. Когда все собрались, он ознакомил нас с содержанием известной ноты от 17 апреля.
Зачитав ее, Барту заявил нам, что за последние 40 лет он ни разу не был так обеспокоен. Чего бы ни стоил нам этот ответ, он становился необходимым после ознакомления с германским бюджетом. «Совершенно очевидно, – пишет Франсуа-Понсэ (р. 174), – что, если бы конвенция, разрешающая рейху ограниченное и контролируемое международной организацией перевооружение, не была достигнута, Гитлер счел бы себя свободным от всех обязательств, вытекающих из Версальского договора, и стал бы осуществлять перевооружение по своему усмотрению, без ограничения и без контроля, при восторженном одобрении своего народа». Но с какой международной организацией стала бы считаться страна, которая только что вышла из Лиги наций? Разве Версальский договор не был уже нарушен? Разве военизированные формирования, искусно замаскированные Гитлером, не были зародышем его эсэсовских войск, которые, как мы убедились во время последней войны, превзошли в жестокости традиционную германскую армию.
