Из плена прошлого - [4]

Я не хотела, чтобы Джози ехала со мной, но не знала, как отказать ей. Ведь наша дружба началась в крайне сложных для меня обстоятельствах. Когда я училась на последнем курсе, мой отец тяжело заболел. Джози работала в палате той больницы, где он провел свои последние дни. Она была очень хорошей медсестрой. И относилась ко мне очень тепло – и тогда, и после. Поэтому я испытала облегчение, когда выяснилось, что ее не отпускают с работы. Я чувствовала: с тем, что ждет меня в Ситонклиффе, я должна справиться сама.

Лондон я покинула утром в понедельник, в конце августа. Джози настояла на том, чтобы проводить меня на вокзал. Она стояла на платформе, пока поезд не тронулся, потом сложила ладони рупором и крикнула:

– Не забудь позвонить мне сегодня вечером!

Она бежала по платформе за поездом, поэтому я высунулась из окна и прокричала в ответ:

– Обязательно позвоню!

Платформа еще не исчезла из виду, а Джози уже затерялась в толпе пассажиров, ожидавших другого поезда. Когда головная боль несколько утихла, я принялась за журнал, которым она снабдила меня, а потом просмотрела некоторые заметки и эскизы по поводу переделки интерьера небольшого дома в Путни.

Клиенты были друзьями Джози. Девушка, с которой она вместе училась, выходила замуж за врача той больницы, где Джози работала. Она попросила меня об этом как об одолжении ей лично, и я старалась изо всех сил.

Через три часа с небольшим я выглянула в окно и увидела знакомые очертания моста через Тайн. Мы пересекли реку, и поезд уже замедлял ход, приближаясь к центральному вокзалу Ньюкасла.

Я взяла такси, чтобы добраться до фирмы «Томпкинс, Симпсон, Браун и Хэтауэй», но вскоре сообразила, что, знай я город получше, вполне добралась бы пешком. Здание времен королевы Виктории когда-то, верно, было весьма величественным, но сейчас каждое помещение было поделено на несколько узких, с непропорционально высокими потолками комнат, набитых современной офисной мебелью и разнообразной техникой.

Мистер Симпсон смотрел на меня через письменный стол, единственный традиционный предмет мебели, который мне удалось заметить в здании. По размерам стола можно было заключить, что он старший партнер в фирме. Значит, «Томпкинс», скорее всго уже умер, поскольку сам мистер Симпсон был невероятно стар.

– Знаете ли, я учился в школе вместе с вашим дедушкой, Артуром Темплтоном, но, разумеется, он умер задолго до вашего рождения… – Он открыл большой коричневый конверт и осторожно выложил на стол несколько ключей. Каждый был снабжен тщательно написанной биркой. – Полагаю, вы захотите поехать и взглянуть на дом. По сути дела, хотя завещание еще не прошло апробацию, нет никаких препятствий тому, чтобы вступить во владение.

– Вступить во владение? Вы хотите сказать, остаться там?

– Да. – Он просмотрел какие-то бумаги. – Ни воду, ни электричество не отключали, и мы попросили миссис Доран дважды в неделю делать в доме уборку. Она с удовольствием будет приходить ежедневно и готовить вам, если вы пожелаете.

– О, я еще не знаю…

Сама мысль о том, что кто-то будет на меня работать, показалась мне странной. Очевидно, он заметил мое удивление, потому что внимательно взглянул на меня и сказал:

– Не хотите ли поведать мне о своих намерениях, с коими вы сегодня утром отправлялись в путь?

Я сообразила, что удивила его. Скорее всего, ему редко приходилось иметь дело со столь робкими наследницами.

– Ну… – поколебалась я, – навестить вас… обговорить все… возможно, переночевать в гостинице в Ньюкасле…

– Лишь переночевать?

Я покраснела, заметив взгляд, брошенный на мой кейс и дорожную сумку. Для одного дня я взяла с собой многовато вещей.

– Может быть, пробыть здесь дня два-три. Я ведь не знала, возможно, вы снова захотите увидеть меня завтра…

– Нет, не завтра, не так скоро… Скажите, неужели вам не любопытно? Разве вы не хотите взглянуть на дом?

– Почему же, хочу…

В тот момент я осознала, что именно это и собиралась сделать. Джози сказала мне, что я по меньшей мере должна съездить в Дюн-Хаус, чтобы решить, отказываться от него или нет, и я с ней согласилась. Но сейчас я была вынуждена признаться самой себе, что было тут и нечто большее.

Внезапно я поняла, зачем приехала сюда, на север. Мне хотелось узнать историю семьи, докопаться до корней, так сказать. За все счастливые годы жизни с отцом в снятых внаем квартирах я ни разу не поинтересовалась своими родственниками.

Я знала, что сам он сирота и что моя мама умерла, когда мне было семь лет. Я знала, что у меня есть бабушка со стороны матери, потому что она на каждый день рождения присылала мне поздравительную открытку и небольшой подарок. Отец всегда заставлял меня написать благодарственный ответ, но никогда не добавлял ничего от себя.

Когда мне исполнилось двенадцать, я спросила отца, почему я никогда не навещаю бабушку, как другие дети, и он испытующе посмотрел на меня. Как ни молода я была, мне показалось, что ему хотелось бы знать, насколько невинен мой вопрос. Видно, ему сразу стало ясно, что мною движет лишь естественное детское любопытство, потому что он ответил просто:

– Потому что она меня ненавидит. Как и все остальные. Меня там никто не ждет.