Из первых уст… - [46]

Все это выдержать физически непросто. Так что Аня знала, на что идет, когда решила поступать в театральный институт. Но в детстве она была стеснительной и очень скромной девочкой. Ей сначала было непросто даже прочитать стихотворение на утреннике в пионерском лагере. Я пыталась с ней заниматься, просила прочитать стихи, прозу, но она робела и смущалась. Тогда я решила не давить на ребенка и сказала ей: «Пусть мои друзья с тобой попробуют позаниматься». И в тринадцать лет она уже играла у Виктюка. Роман Григорьевич взял ее в телеспектакль «Девочка, где ты живешь, или Радуга зимой» по пьесе Михаила Рощина. Виктюк сумел меня убедить, что Ане нужно идти в театральное училище, сам лично занялся ее подготовкой к экзаменам. Он тогда репетировал спектакль «Чинзано» по пьесе Людмилы Петрушевской, считавшейся в то время запрещенным автором. Аня приезжала на репетиции, смотрела на его работу с актерами. А это незаменимая школа для любого артиста! Потом Аня начала заниматься: произносить тексты пьес, читать стихи. Виктюк поправлял, давал советы. Нужно признать, что он никогда не ругал Аню, мог только чуть-чуть повысить голос, чтобы она как-то встряхнулась, сконцентрировалась, лучше сосредоточилась. Виктюк сказал мне тогда после работы с Аней: «Рита, у Ани другое, не похожее на твое дарование». Действительно, у нее совсем другой характер, иное восприятие мира. Мы рожаем детей, они в чем-то оказываются похожими на нас – внешностью, интонацией, – но все равно это совсем другие люди. И задача родителей, с одной стороны, помогать им, поддерживать, но, с другой стороны, не подавлять, не мешать действовать самостоятельно. Вот я и старалась не мешать. Я могла Анечке что-то посоветовать, например подсказать, что читать на вступительном экзамене, но не более, ведь Аня из-за стеснения не могла у меня заниматься. Поэтому можно сказать, что я целенаправленно не готовила свою дочь к поступлению в театральный институт. Мало того, когда Аня поступала в ГИТИС, я принципиально уезжала из города. Аня тогда из-за своей стеснительности подошла к ГИТИСу, увидела гордых курящих студентов в скверике рядом – развернулась и убежала.

В ГИТИС она поступила только с третьего раза. С этим связана замечательная история. Друг нашей семьи актер и каскадер Александр Карин посоветовал Ане на самом первом в ее жизни вступительном экзамене взять цыганскую сказку о ветре, влюбленном в красавицу.

Аня надела ярко-красную юбку, на плечи накинула шаль, распустила волосы, разулась и в таком виде предстала перед приемной комиссией и начала читать эту сказку, танцевать, размахивать шалью. У комиссии аж лица вытянулись от изумления. Удивить-то Аня удивила, а в театральный институт ее тогда не приняли. Но, по-моему, это тоже оказалось к лучшему, потому что она после школы смогла поработать в моем коллективе «Балаганчик», набраться опыта. Формально она считалась костюмером, но я ей доверяла некоторые эпизодические роли. После каждого выступления мы с Аней подробно разбирали, что получилось хорошо, а над чем еще нужно поработать.

Через год моя Анечка поступила сразу в несколько вузов. Я невероятно горжусь тем, что творчески сотрудничаю со своими детьми, помимо того что они мне просто нравятся как люди. Работать с дочкой было прекрасно! Она ведь близкий, родной человек, многое ей и объяснять не нужно – все понимает с полувзгляда.

Все родители, тем более артисты, знают, что ребенок – идеальный актер. У него можно очень многому научиться. Ребенок – открытое, непосредственное, искреннее существо, он невольно и неосознанно дает уроки, каким быть, как играть. Для актеров это чрезвычайно важно. Особенно для киноактеров, ведь даже в художественном кино играть надо абсолютно документально.

Сейчас Аня носит мою фамилию, но так было не всегда. Когда она заканчивала школу, собиралась получать паспорт и аттестат, я спросила у нее: «Анечка, какая фамилия у тебя будет дальше?» Аня ответила: «Мамочка, можно я все-таки буду Терехова? Я всегда вздрагиваю, когда мне говорят: “Хашимова, к доске!”» У нее даже прозвище было в детстве – Хашим. Я, конечно, была не против, чтобы Аня стала не Хашимовой, как была все школьные годы, а Тереховой. Хотя с Саввой Хашимовым, отцом, у нее были прекрасные отношения. Когда дочке было полгода, я даже отвезла ее в Болгарию, и она некоторое время жила там у своей болгарской бабушки. Даже первое слово Аня произнесла на болгарском языке!

Когда я в школе училась, папа сначала сам приезжал. Первый раз я к нему поехала в Болгарию лет в 14 или 15. Потом я часто туда ездила, и это было как раз мамино решение. Она сказала: «Налаживай контакт со своей второй родиной» и как-то сподвигла меня к тому, что я действительно полюбила Болгарию как свою вторую родину. Мама мне всегда говорила, что у меня болгарский характер, что я – в ту породу, поэтому мне нужно там бывать, общаться с родственниками. И это действительно произошло.

Анна Терехова

И сама Аня очень рано стала мамой, причем поставила она меня в известность о том, что беременна, месяца за три до родов. На первом курсе ГИТИСа она, как все советские студенты той поры, отправилась в колхоз на картошку. Там у нее случился бурный роман. Вернувшись в Москву, она вновь погрузилась в студенческую жизнь, но вдруг поняла, что беременна. В институте долгое время ни о чем не подозревали: летом она сдала экзамены по танцу, а в октябре 1987 года родила сына Мишеньку. А моему Саше тогда было чуть больше. Аня жила в тот период в моей двухкомнатной квартире (так мне было удобнее ей помогать ухаживать за малышом). Когда мы пеленали ее сына на рояле, мой сын заползал под рояль!