Из пережитого в чужих краях - [87]

Совершенно особое место в эмигрантской театральной жизни заняла «Русская опера Кузнецовой-Бенуа».

История ее возникновения небезынтересна с бытовой точки зрения. Она в свое время наделала много шуму не только в эмигрантской, но и во французской музыкальной и театральной печати и жизни.

Родилась эта опера в 1929 году в Париже. Ее основательница, в прошлом выдающаяся солистка петербургской «Мариинки» М. Н. Кузнецова-Бенуа, на склоне своих лет вышла замуж за престарелого французского миллионера-промышленника Массне (сына известного композитора). Как заявила она облепившим ее по этому случаю газетным репортерам, муж подарил ей в день свадьбы «русскую оперу» вместо традиционных украшений из драгоценностей. Подарок обошелся «молодожену» в четыре миллиона франков. Но опера эта в противоположность предприятиям Церетели и Агренева-Славянского действительно получилась блестящей. Недостатка в солистах самого крупного калибра в «русском Париже» не было.

Главным дирижером был приглашен Эмиль Купер, один из крупнейших русских дирижеров начала века, бывший дирижер московской частной оперы С. И. Зимина, а затем Большого театра и дирижер симфонических собраний московского отделения Императорского русского музыкального общества. Полный симфонический оркестр был приглашен из самого крупного парижского симфонического предприятия, так называемых «Концертов Страрам». Первоклассный хор состоял из 80 человек.

Кордебалет ни по качеству, ни по количеству не уступал хору. Эскизы и декорации писали И. И. Билибин и К А. Коровин. Костюмы, парики, обувь, бутафория, реквизит были целиком заказаны заново по рисункам тех же художников.

Для спектаклей был снят находящийся в центре аристократического 8-го городского округа театр Елисейских полей. Поставлены были четыре оперы: «Князь Игорь», «Сказка о царе Салтане», «Снегурочка», «Сказание о граде Китеже». «Сезон» длился несколько месяцев. Парижская публика валила валом на все спектакли. Пресса шумела и пела дифирамбы всем участникам «русского сезона» — постановщикам, художникам, музыкальному руководству, хору и балету.

По окончании парижских спектаклей труппа со всей материальной частью четырех постановок и дополнительно разученной «Сорочинской ярмаркой» выехала на гастроли в Южную Америку и Мексику. Главным администратором предприятия сделался 24-летний Михаил Бенуа — сын М. Н. Кузнецовой-Бенуа-Массне.

Увы! Столь блистательное начало этого эмигрантского театрального предприятия не имело продолжения. «Свадебный подарок», сделанный престарелым «молодоженом» своей супруге, через несколько месяцев окончил свое существование. Это был год очередного кризиса в капиталистическом мире с катастрофическим падением покупательской способности населения. Театральные залы Латинской Америки, где в то время подвизалось предприятие, опустели. Сборы были плачевные. А плата за театральные залы, налоги, выплата содержания труппе шли своим чередом. Касса Михаила Бенуа дошла до предельной степени истощения.

Удивительный брак бывшей русской примадонны с французским миллионером-промышленником и колониальным плантатором в свою очередь расползся по швам и закончился разводом. Декорации, костюмы и реквизит были описаны за долги и проданы с молотка на аукционе в Мексике. Труппа, хор и кордебалет остались в чужой стране без копейки в кармане. Сердобольные мексиканские коллеги кое-как собрали им деньги для покупки пароходного билета на обратный путь во Францию.

От «Русской оперы Кузнецовой-Бенуа» осталось одно воспоминание.

Но и несравненно более бедные «сезоны», организованные князем Церетели и братьями Кашук, все же привлекали несметное количество французской и иностранной публики и проходили с большим художественным и материальным успехом.

В чем же был секрет этого успеха? Почему в центрах западноевропейской музыкальной жизни — Париже, Милане, Лондоне, Барселоне — избалованная и видавшая виды публика брала нарасхват билеты на спектакли «русских сезонов»?

Чтобы ответить на этот вопрос, я должен сделать маленькое отступление.

Если по качеству голосов и вокальной технике оперных солистов общепризнанное первое место в мире занимала Италия, то по художественности оперной постановки как синтеза трех видов искусства — пения, сценического действия и красок — первое место в сокровищнице мирового оперно-театрального искусства, вне всякого сомнения, принадлежит русскому реалистическому искусству, корни которого уходят к последним десятилетиям прошлого века и которое расцвело пышным цветом на нашей родине после революции.

Оперных постановок как единого художественного целого, в котором неизбежные сценические условности сведены до минимума, на Западе не существовало. Опера понималась там как концерт в декорациях и костюмах, сопровождаемый традиционными банальными жестами и позами. О постановках массовых сцен западный театральный мир не имел никакого представления. Оперный хор понимался этим миром как вокальный ансамбль в костюмах, который, выстроившись в шеренгу перед рампой, исполнял свой «номер», после чего удалялся за кулисы.

Об «игре» артистов, выходящей за пределы освященных долгими десятилетиями традиций и сценических условностей, этот мир не слыхивал.