Из огня да в полымя - [4]

Прошло время, и я отправилась в военкомат. Спросили, где работаю. Когда узнали, сразу отказали. Тогда я написала несколько заявлений Андропову. Он складывал их в стол. Однажды сказала ему, что пойду на прием к товарищу Куприянову, первому секретарю ЦК партии Карелии.

И вдруг через неделю меня вызвал Андропов. Стал спрашивать: согласна ли я пойти на подпольную работу, стать подпольщицей, стать разведчицей. Я не раздумывая согласилась.

— Тогда никому ни слова. Будем тебя готовить, учить. Ты ведь пойдешь на территорию, занятую врагом. Откроешь дверь, а за ней ледяной ветер. Ветер смерти. Не боишься?

— Не боюсь. Для защиты родной земли готова на всё.

Андропов поглядел на меня долгим взглядом, пожал руку.

Мария Бультякова (справа). 1941 г.

Стали меня готовить в подпольщики. Прикрепили к молодой женщине, Ксении Даниевой. Ее предполагали послать секретарем горкома комсомола в Петрозаводск. Ксения проверяла, как я знаю финский язык. А экзамены принимал лично Петр Ихалайнен, секретарь ЦК комсомола по пропаганде, отлично знавший финский. Я ведь шесть лет училась в Ругозере на финском языке. Потом мне втолковывали, как ходить по карте, ориентироваться в лесу, маскироваться.

По вечерам мы часто ходили с Андроповым по городу. Выбирали тихие улочки, сидели на скамейке и говорили, говорили. Андропов придумывал мне легенду на тот случай, если меня задержат финские патрули. Легенда простая и правдоподобная.

— Ты — обыкновенная сельская девушка, — говорил Юрий Владимирович. — Возвращаешься с оборонных работ, рыла окопы. Отстала тайно, незаметно от своих, с тем, чтобы разыскать сестру, которая живет в Медвежьегорском районе. Отвечай уверенно, спокойно. Иногда в голосе твоем могут быть заискивающие нотки: проси отпустить бедную, голодную девушку. Враги обычно любят, когда их просят. Они начинают думать, что стали настоящими завоевателями, повелителями всего живого.

Как-то, гуляя, мы встретили пожилого человека.

— Это видный деятель компартии Финляндии Адольф Тайми. Финны его освободили по нашему требованию весной 1940 года вместе с Тойво Антикайненом. Вот это подпольщик! Ему есть что вспомнить! Когда-нибудь и ты будешь такой, внукам будешь рассказывать, как ходила в тыл врага, как выполняла задания Родины…

На пустынном острове занимались физической подготовкой. Я быстро бегала, хорошо стреляла, дважды прыгала с самолета на парашюте.

Федор Тимоскайнен, он отвечал в нашем ЦК комсомола за военно-физкультурную работу, хвалил меня.

— У тебя значительные успехи, — подбадривал меня Андропов, когда мы сидели в очередной раз на нашей скамейке, недалеко от реки. — Будет из тебя хороший подпольщик. Ты еще и орден получишь. Но ты, Марийка, должна помнить, что тебя могут схватить и мучить.

— Я не дамся живой, — отвечала. — У меня будет револьвер, я умею с ним обращаться.

— Не надо умирать, надо выжить и бороться с захватчиками. У тебя, скорее всего, не будет ни револьвера, ни документов. Хорошо бы тебе попасть в больницу. Сказать, что боли справа, внизу живота. Ты наведешь врачей на то, что у тебя аппендицит. Врачи сделают небольшой разрез, но, увы, там ничего не обнаружат. Ты лежишь в больнице, поправляешься, и тут наступает главный момент — тебе дают справку, настоящую справку, что ты находилась на лечении. У тебя окажется подлинный документ. С ним ты и будешь жить без всяких опасений. Веди себя скромно, чтобы не было у соседей подозрений. Ходи в церковь, да-да, в церковь, прислушивайся там к разговорам, знакомься с молодежью.

Очень часто Андропов говорил мне:

— Помни, Марийка! Если тебя схватят, бросят в тюрьму или в лагерь, ищи верных людей, поднимай боевой дух, пропагандируй великий сталинский наказ: «Наше дело правое, победа будет за нами!» Всегда и везде помни, что ты комсомолка, что мы с тобой.

Андропов всегда был занят, всегда в своих мыслях. Раздражался редко. Если сердился, то губы его делались тонкими и бледными, глаза становились холодными, чужими. Но случались и минуты веселья. Тогда его словно подменяли. Смеялся он заразительно, хотя и тихо, снимал очки, и глаза его тоже смеялись. Иногда он пел под гитару. Наши девушки всегда просили спеть романс «Я встретил Вас, и всё былое…». Слушали, забыв обо всём на свете. Витали в облаках.

Юрий Владимирович предполагал послать меня одну. Я просила дать мне оружие.

— Какое оружие? Ты ведь идешь с рытья окопов. У тебя руки должны быть в мозолях, вот об этом думай. Руби дрова, греби на веслах…

Но всё вдруг изменилось. Андропов сообщил, что я пойду в составе группы. Через пару дней прояснил задачу: в Паданах создается подпольный Сегозерский райком партии и райком комсомола. Назвал фамилии: Игнатьева — первый секретарь райкома партии, Няттиев — второй секретарь, Матвеев — третий секретарь райкома, Бультякова — секретарь райкома комсомола. Артемьева Мария — радистка. И еще будут двое со специальным заданием, но они появятся позже.

В августе нас всех собрали в кабинете Куприянова. Геннадий Николаевич поздоровался с каждым за руку. Сказал, что Москва требует активных действий. По тылам врага двинулись партизанские отряды, во всех районах будут работать подпольные райкомы, звать людей к борьбе с захватчиками. Наша задача — вселять веру в людей, находить верных товарищей, создавать актив и всем говорить, что Красная Армия победит и оккупанты будут разбиты, если не сегодня, то завтра.