Противъ этой логики я спорить не могъ.
— Скажи пожалуйста, спросилъ я, немного помолчавъ: я хочу купить у ловцовъ рыбы?
— «Сперва, когда жеребій трясли», отвѣчалъ онъ, «можно бъ было: недостало бы жеребья — купилъ, а теперь ни за какія деньги тебѣ ловецъ не продастъ: нельзя; всю рыбу продавай рыбакамъ, что по жеребью достались.»
— Ну коли дешево дадутъ?
— «Два дни все-таки не смѣй съ озера свозить, а на третій день вези куда хочешь; только это ужъ плохо: поволочится по льду, лицо и сдастъ; да и прогулъ къ тому жъ!»
— Какъ же рыбаки покупаютъ у ловцовъ, допрашивалъ я проводника: одинъ передъ другимъ цѣну набиваютъ, или столкуются прежде?
— «Какъ можно набивать цѣну!» отвѣчалъ проводникъ: «этакъ въ задоръ войдешь, и не вѣсть что надѣлаешь! Рыбаки тоже покупаютъ рыбу скопомъ: ты говоришь: покупаю, торгую на рубль, я говорю на два, тотъ на три; такъ и дѣлятъ всю рыбу.»
— А если я скажу, что всю рыбу оставляю за собой, сказалъ я, не понимая въ чемъ дѣло: тогда какъ же другіе-то?
— «Да не то», проговорилъ онъ мнѣ съ досадою, видя мою непонятливость: «не то: сколько у кого капиталу, тотъ противъ капиталу и беретъ часть.»
— А если я скажу, что у меня капиталу сто тысячъ, а у меня ихъ нѣтъ?
— «Міръ не обманешь!» отвѣчалъ онъ мнѣ, и я не сталъ больше на это возражать.
Проѣхавши версты полторы-двѣ по озеру, мы увидѣли ловцовъ, которые, вынувши одну тоню, ѣхали на другую.
— Отчего у большаго ватамана лошадь-то хуже всѣхъ? спросилъ я у проводника.
— «Такъ случилось», отвѣчалъ онъ мнѣ: «эта лошадь не ватаманская; ватаманская вонъ подъ кругами.»
— Отъ чего же онъ на своей лошади не ѣздитъ?
— «Случается ѣздитъ и на своей, когда очередь достанется», отвѣчалъ онъ: «лошадей запрягаютъ по очереди; ватаманъ свою лошадь отдаетъ на братію, для того, что для лошади работа не ровна — запасъ тяжело возить, рѣльщика легче.»
— А если лошадь пропадетъ?
— «Случается падетъ, или въ щель [17] угодитъ: міромъ съ добычи покупаютъ.»
Калякая съ своимъ товарищемъ, мы проѣхали за ловцами, ѣхавшими въ прежнемъ порядкѣ, еще версты полторы или двѣ; потомъ большой ватаманъ взялъ нѣсколько вправо, а малый влѣво, каждый съ своимъ неводомъ, рѣльщиками, пехарями и проч. Когда ватаманы разъѣхались на полверсты или немного менѣе, большой ватаманъ показалъ мѣсто сливаломъ — такъ, съ сѣткой лопата, какъ мнѣ еще прежде объяснили.
— «Становись здѣсь!» сказалъ ватаманъ.
— «Значить, нашелъ мѣсто, гдѣ задорку быть, т. е. поддавкѣ», вполголоса проговорилъ мнѣ мой провожатый: «сейчасъ пехаря… ишь какъ пхутъ пехаря пешнями!»
Въ-самомъ-дѣлѣ пехаря молодецки работали свои, мы пешнями (ломъ съ рукояткой) и разомъ пропехали задорокъ, или поддавку, т. е. прорубили пролубь въ квадратный аршинъ.
— «Здѣсь не пропхнуть въ задорокъ рѣль-то (шестъ), рѣль-то десять саженъ печатныхъ», продолжалъ мой товарищь: «здѣсь мѣсто мелкое.»
Въ-самомъ-дѣлѣ, ватаманъ приказалъ прибавить еще пролубь аршина на два въ длину и на четверть въ ширину, такъ что эта пролубь имѣла форму лопаты. Потомъ спустилъ въ задорокъ свою рѣль, къ которой была привязана веревка въ палецъ толщиною потомъ рѣльщикъ опустилъ свою. Пехаря, расходясь подъ тупымъ угломъ, чтобъ распустить неводъ почти во всю его длину, пробивали для ватамана и рѣльщика углы, т. е. дырья въ четверть кругомъ; ватаманъ пошелъ правою стороною, а рѣльщикъ лѣвой, оба съ кутой [18], которою, опуская ее въ углы, ловили рѣль и гнали впередъ; случалось, что рѣль не попадала на уголъ, тогда ватаманъ или рѣльщикъ, какъ случится, сякомъ [19] щупали рѣль и проводили къ углу; иногда рѣль зацѣплялась подо льдомъ, рѣльщикъ наваливался на куту, рѣль спускалась ниже и проходила. Углы пехаря рубили одинъ отъ другаго на разстояніи саженъ девяти, а когда вышли тонкія веревки, къ нимъ привязали круги, т. е. толстыя веревки, за которыя тянутъ неводъ. Тонкія веревки спускаютъ руками, а толстыя тяпутъ воротами [20]. Малый ватаманъ въ то же время дѣлалъ тоже самое, только стоялъ не съ правой стороны, а съ лѣвой, т. е. противъ большаго ватамана, а его рѣльщикъ противъ рѣльщика большаго ватамана. Когда они подошли одинъ къ другому, на половину или немного больше, они стали съуживать неводъ. Когда ватаманы сошлись, пехаря пробили высохъ (пролубь, аршина въ два въ длину и четверти въ три шириной).
— «Кольца!» сказалъ большой ватаманъ.
Пехаря, не говоря ни слова, въ одну минуту прорубили четыре дыры, тоже въ четверть кругомъ, отступя отъ высоха на аршинъ.
— Это для чего? спросилъ я у товарища своего, съ которымъ мы подошли къ высоху.
— «А вонъ видишь кольца — для нихъ», отвѣчалъ онъ: указывая на четыре шеста, длиною аршина три, на концахъ которыхъ были на-крѣпко придѣланы желѣзныя кольца, вершка два съ половиною въ діаметрѣ.
— А эти кольца для чего?
— «Нижнюю тетиву къ землѣ прижимать, нето вся рыба внизъ уйдетъ: станутъ неводъ вытягивать, вытянутъ близко къ высоху, неводъ-то и привздымется, а какъ кольцами-то навалятся, рыбѣ-то въ нихъ уйдти и нельзя, а коли выскочитъ изъ одного невода, въ другой сигнетъ: все тутъ останется.»
Стали показываться крылья невода.
— «Держи кольца!» громко сказалъ большой ватаманъ, становясь съ сливаломъ противъ высоха.