Из ниоткуда. Автобиография - [33]

Дома я хранил трехлитровую бутылку водки. Я бросил в нее конфетки «Скиттлс». После того как одна партия растворилась, я забросил еще. Но только красные и фиолетовые, потому что я не люблю оранжевые, желтые и зеленые. Я проделывал так раз двадцать. После этого водка приобрела такой же вкус, как «Скиттлс». Когда вечерами мне было скучно дома, я наливал стакан и наслаждался.

Водка была отличной, но моей ноге совсем не помогала, казалось, что кровотечение так и будет до скончания веков. Дэйв Ренни, наш физиотерапевт, не понимал, почему ситуация не улучшается. Он говорил, что икроножная мышца должна заживать намного быстрее. В один момент он отвел меня в сторону и спросил:

– Что ты делаешь?

– Ничего особенного, – ответил я. И рассказал про свое изобретение – водка + «Скиттлс».

– Тогда все понятно, – шокировано произнес Дэйв. Проблема была в том, что алкоголь затягивает процесс заживления ран.

Три недели спустя я снова вернулся на поле, выйдя на замену в матче против «Ипсвича», мы выиграли 6:0. В следующую субботу я играл в стартовом составе против «Шеффилд Уэнсдей» в Хиллсборо. Мы выиграли 2:0, но я не забил. Я не мог отличиться вплоть до 8 декабря, пока не вышел на замену в игре против «Барнсли» и не забил на 90-й минуте, сравняв счет. Это был мой последний гол в сезоне 2012/13.

Найджел поддерживал меня все это время, он был из тех менеджеров, которые относились к игрокам как к сыновьям и не критиковали их публично. Но все равно люди знали про мои проблемы, особенно это касалось выпивки. Я был в депрессии, потому что этот сезон не был похож на предыдущие, когда я забивал и был главным игроком в команде. Моим способом справиться с расстройством были пьянки с моими друзьями в Шеффилде. Так я уходил от проблем.

Если мы играли в субботу, а воскресенье выдавалось свободным, то ночью я ехал домой. А когда мы играли в среду, возвращался в Лестер во вторник ночью. Я ходил по барам в Лестере и в Шеффилде и, где бы я ни сидел, – я пил до закрытия.

У меня внезапно появилось множество подписчиков в «Твиттере», поэтому мне следовало быть поаккуратнее в ведении соцсетей.

Мой режим сна был нарушен. Я приглашал друзей к себе домой и не ложился спать до трех или четырех утра. После тренировок возвращался домой без сил. Включал телевизор и засыпал под титры в начале фильма.

Мое тело не было готово к таким нагрузкам, слишком большой была разница между «Флитвудом» и «Лестером».

Днем я ложился отдохнуть и спал до шести или семи вечера. Поэтому я и не мог уснуть в три часа ночи.

Кроме того, на тот момент у меня не было девушки. Моя жизнь была неорганизованной и непостоянной, единственным исключением были мои встречи с Эллой несколько раз в месяц. Мои родители часто привозили ее в Лестер, когда мы играли на домашней арене. Эллу водили на мои игры, после матчей я проводил с ней время, а в воскресенье отвозил ее обратно в Шеффилд.

Долгое время я был совсем один, и это вгоняло меня в скуку. Когда мне становилось совсем хреново, то я шел в студенческий бар «Соар Пойнт» – «Точка взлета» – в кампусе лестерского университета, в паре минут ходьбы от моего дома. Я ходил туда, чтобы поесть и выпить без риска попасть в драку, в основном потому что там пили только студенты. Я посещал «Соар Пойнт» по средам, если выдавался свободный день, а иногда и в воскресенье, чтобы посмотреть футбол.

Ты мог получить там скидку, если у тебя была желтая карточка студента. Разумеется, у меня ее не было, поэтому мне продавали напитки по завышенным ценам, полтора фунта за пинту. Я хорошо проводил время там. По ночам они оформляли бар как фондовую биржу: все купленные напитки с ценами и количеством отображались на экране телевизора, будто бы шла торговля акциями. Если кто-то покупал четыре пинты пива «Карлинг», то название, цена и количество появлялись на экране. Таким образом, все могли видеть, что ты купил, и заказать то же самое при желании. Естественно, я и мои «собутыльники» выбирали что подешевле.

В январе я устроил большую вечеринку по случаю празднования моего 26-летия. Я позвал 30 человек и пошел в супермаркет Costco, чтобы заранее запастись выпивкой. Кроме того, я купил фейерверков – понятия не имею, зачем я это сделал. К концу вечера ракеты взмыли в небо, а на нас начали кидать яйца с балкона. Не думаю, что соседи оценили наше веселье, но Марио Балотелли гордился бы мной[37].

Разумеется, все это время мне было не до футбола, сезон пошел под откос. Но я и не пытался что-то исправить, хотя каждый день я не пил. Не помню подробности разговора с Айяваттом Шриваддханапрабхой (по прозвищу Топ), вице-президентом нашего клуба, которого я очень уважаю, – что-то о стиле жизни. «Да ты меня, наверное, с кем-то путаешь,» – подумал я, когда он сказал, что после этого разговора я бросил пить.

Были, конечно, дни, когда я приходил на тренировки с похмелья, но так было не постоянно. Уолши и Шеки[38], помощники Найджела, знали, что я приходил после попоек, и рассказывали это моему агенту. К тому времени Джон уже был осведомлен о том, что происходило со мной. Он сказал, что мне нужно прекратить злоупотреблять алкоголем. Но также объяснил руководству клуба, что я в плохом состоянии и мне нужна рука помощи, чтобы справиться с проблемами, разрушавшими меня. Это было правдой.