Из лучших побуждений - [2]

Доктор Джеймисон чуть заметно улыбнулся.

— Пожалуй, — сказал он скорее себе, чем водителю. — Лет так на тридцать пять. Вот тогда об этой архитектуре будут очень высокого мнения.

Он не заметил, как снова стал говорить слегка в нос, и водитель спросил:

— Вы не из-за границы, сэр? Не из Новой Зеландии?

— Нет, — ответил доктор Джеймисон и теперь обратил внимание на то, что движение транспорта на улицах левостороннее. — Правда, в Лондоне я не был давно. Но день, кажется, выбрал удачно.

— Уж это точно, сэр. Большой день для молодого принца. То есть, правильнее сказать, короля. Король Яков III — звучит непривычно. Но дай бог ему счастья.

Руки доктора Джеймисона легли на чемодан, и он пылко, хотя sotto voce,[1] отозвался:

— Вы правы — дай бог ему счастья.

Он вошел в отель через запасной вход и оказался в толпе внутри небольшого вестибюля, но в ушах у него все еще гудело от шума Оксфорд-стрит. Подождав минут пять, он протолкался к стойке портье; тяжелый чемодан оттягивал ему руку.

— Доктор Роджер Джеймисон, — назвался он. — Для меня здесь заказан номер на втором этаже.

Портье начал искать запись в журнале регистрации, а он, прислушиваясь к шуму голосов вокруг, облокотился на конторку. Больше всего в вестибюле было тучных женщин средних лет в ярких платьях; они, безудержно болтая, проходили в холл, где стоял телевизор: с двух часов начнут передавать из Вестминстерского аббатства церемонию коронации. Не обращая на них внимания, доктор Джеймисон стал разглядывать остальную публику официантов, закончивших свою работу, посыльных, гостиничных служащих, организовывавших банкеты в комнатах наверху. Он рассматривал каждое лицо, как будто ожидал встретить знакомого.

Портье, близоруко щурясь, смотрел в журнал.

— Комната была заказана на ваше имя, сэр?

— Разумеется. Номер семнадцать, угловая.

Портье недоуменно покачал головой.

— Очевидно, тут какая-то ошибка, у нас ничего не записано. Может, вы приглашены на какой-нибудь банкет наверху?

— Уверяю вас, я заказал эту комнату, семнадцатый номер, сам, сказал, сдерживая раздражение, доктор Джеймисон. Он бережно поставил чемодан у своих ног. — Это было довольно-таки давно, но управляющий отеля тогда уверил меня, что все будет в порядке.

Портье медленно листал журнал. Вдруг он ткнул пальцем в выцветшую от времени запись на самом верху первой страницы.

— Вот она, сэр. Прошу извинить меня — дело в том, что ее сюда перенесли из предшествующей тетради. «Доктор Джеймисон, комната 17». Как удачно выбрали день, доктор, — ведь номер вы заказывали больше двух лет назад.

Оказавшись наконец в номере, доктор Джеймисон заперся на ключ и устало сел на кровать. Когда дыхание его снова стало ровным, а онемевшая правая рука подвижной, он поднялся и внимательно оглядел комнату.

Комната была просторной, и из двух угловых окон очень хорошо просматривалась запруженная людьми улица внизу. Жалюзи защищали от ярких лучей солнца и от взглядов сотен людей на балконах большого универсального магазина напротив. Доктор Джеймисон проверил стенные шкафы, затем окошко ванной комнаты, выходившее на лестничную клетку. Успокоенный, он передвинул кресло к окну, мимо которого должен был проследовать потом кортеж. На несколько сотен ярдов были отчетливо видны каждый солдат и полицейский в выстроившихся вдоль улицы шеренгах.

По диагонали окно пересекала, скрывая доктора Джеймисона от любопытных взглядов, широкая полоса красной ткани — часть украшавшей стену отеля огромной праздничной гирлянды; и доктору Джеймисону был прекрасно виден тротуар внизу, где между стеной дома и деревянными загородками была зажата толпа. Опустив жалюзи так, чтобы между нижним их краем и подоконником осталось всего дюймов шесть, доктор Джеймисон уселся поудобнее в кресло и начал не спеша разглядывать одного за другим людей в толпе.

По-видимому, никто не вызвал у него особого интереса, и он раздраженно посмотрел на часы. До двух часов дня оставалось всего несколько минут, будущий король наверняка уже выехал из Букингемского дворца в Вестминстерское аббатство. У многих в толпе были с собой транзисторы, и, когда начался репортаж из аббатства, людской гомон стих.

Доктор Джеймисон поднялся с кресла, снова подошел к кровати и вынул из кармана ключи. Замки на чемодане были с секретом. Несколько раз он повернул ключ влево, потом вправо, надавил — и крышка откинулась.

В чемодане, в обтянутых бархатом углублениях, лежали части дальнобойной охотничьей винтовки и магазин с шестью патронами. Металлический приклад был укорочен на шесть дюймов и скошен таким образом, что, прижатый к плечу, позволял стрелять под углом в сорок пять градусов.

Освобождая детали одну за другой от державших их зажимов, доктор Джеймисон быстро собрал винтовку и привинтил приклад. Вставив магазин, он отвел затвор назад и дослал верхний патрон в казенную часть ствола.

Стоя спиной к окну, он некоторое время смотрел на заряженную винтовку, в полумраке лежавшую на кровати. Пьяные крики в комнатах дальше по коридору и рев толпы на улице не прерывались ни на миг. Внезапно что-то в докторе Джеймисоне будто надломилось, и тому, кто сейчас бы его увидел, он показался бы страшно усталым; лицо его утратило всякую решимость и твердость, и теперь это был просто утомленный старик, один, без друзей, в номере отеля в чужом городе, где сегодня у всех, кроме него, праздник. Он сел на постель, на которой лежала винтовка, и начал стирать носовым платком с рук смазочное масло, в то время как мысли его, судя по всему, были где-то далеко. Поднялся на ноги он с трудом и растерянно огляделся вокруг, будто удивляясь тому, что здесь оказался.