Из Лондона в Австралию - [96]

– Я бы предпочел сидеть теперь в хижине пустынника, – сказал кто-то.

– А я нет! – возразил Аскот. – Право нет. Что за беда, если мы немножко промокнем? Такая буря не может долго продолжаться.

– Не остаться ли нам здесь на ночь, сэр?

– Да, что вы на это скажете, унтер-офицер?

– Гм! Я бы предпочел хоть немного спуститься пониже. Может быть попадутся более крупные глыбы лавы, за которыми можно было бы укрыться хотя бы от ветра.

– В таком случае, вперед! – скомандовал Фитцгеральд. – Право, я никогда в жизни не видывал такой бури.

– Отшельник предупреждал нас!

– Эй, ребята! – кричал Мульграв. – Не унывайте по поводу таких ничтожных неудобств. Мы столько времени жались, словно селедки, под палящими лучами солнца, терпя голод и жажду, так могут ли нам, повредить сырость и холод? Смотрите только себе под ноги, чтобы не оступиться!

– Молния будет освещать нам путь!.. Ну и воет же ветер!

Прошло не меньше полчаса, прежде чем путники, спустились с гигантской лестницы. Внизу было меньше пыли в воздухе, но за то ноги ступали по размягченной клейкой массе, которая прилипала к сапогам и словно пудовые гири затрудняла каждый шаг. Дождь лил потоками, слепил глаза и промочив до нитки шерстяные одеяла, в которые путники кутались, обратил и их в страшную тяжесть. При блеске молнии путники вглядывались в предстоявший им впереди путь, казавшийся бесконечным. Справа от них поднималась каменная гряда, отходившая от кряжей, окружавших огненное море, слева и прямо от них тянулась неприветливая угрюмая пустыня. Ни одной былинки не торчало из почвы, усыпанной обломками камней и глыбами лавы, ни одно дерево, ни одна скала не сулили усталым людям убежища от непогоды. И снова высоко в небе закаркал зловещий ворон.

– Ну, меня-то не напугаешь! – со смехом крикнул ему Аскот.

Но и его неизменное мужество начинало колебаться. Ведь такие пузыри на много миль тянулись по всему острову, на них не попадалось ни лужайки, ни деревца, никаких животных, только зловещее карканье ворон раздавалось здесь, да шуршала ящерица между камнями. Удастся ли найти здесь дорогу к зеленеющим полям?

– Мармадюк! – воскликнул он, наконец. – Уверен ли ты, что мы не сбились с дороги? Лейтенант запнулся. – Когда мы шли сюда, лестница была у нас вправо, следовательно, нам нужно было держать теперь влево… мы так и сделали. – Но я не узнаю этого места! – воскликнул Аскот. – Здесь как-то меньше глыб лавы и вся местность имеет более плоский характер.

– И мне так кажется, – заметил Антон.

– В таком случае, сделаем привал и закусим, хотя бы подмоченными хлебными плодами. Слава Богу, что влага не могла проникнуть в самые ядра орехов.

Мульграв ногами ощупал почву. – Здесь немыслимо остановиться, сэр! Всюду лежать камни в голову человека величиною.

– И чересчур пахнет серой!

– В таком случае, идем дальше, дети мои. С первым дучем солнца нам станет лучше!

– Да, но до утра еще далеко, сэр… А молния сверкает реже прежнего.

– И дождь… слава Богу… будто утихает.

Они прошли еще порядочное пространство, прикрывая глаза руками от ветра, который дул с такой силой, что даже говорить можно было не иначе, как повернувшись спиной к ветру. Теперь приходилось вступать в непосредственное единоборство с рассвирепевшей стихией и каждый путник мог ежеминутно опасаться, что в этой борьбе силы изменят ему.

– В воздухе чувствуются пары, – заметил кто-то.

– И при том серные! Что если мы идем прямо к расселине в земле?

– Пустите меня вперед! – крикнул Фитцгеральд. – Камни трещат и сыпятся из-под ног… это настоящая адская дорога…

– Я пойду с тобою, – объявил Аскот.

– Останься со всеми – приказываю тебе, как начальник экспедиции!

В этот момент он споткнулся. – Перед нами, как будто, виден свет… Или меня обманывают глаза?

– Нет, сэр, нет! Ради Бога, осторожнее! Это наверное та расселина, из которой выходят серные пары.

В этот момент молния на секунду осветила окрестность. У самых ног наших путников зияла широкая трещина, из которой клубились густые облака испарений, по временам подергивавшиеся желтым отблеском, который, очевидно, являлся отражением пламени, бушевавшего глубоко в земле. Идти дальше в этом направлении было немыслимо, но также немыслимо было я повернуть назад и идти против ветра, и таким образом оставалось только пробираться вдоль расселины, куда бы ни завела эта дорога.

Среди матросов начинался уже ропот. – Кто сюда забрался, вряд ли выберется обратно!

– И я так думаю! И подумаешь, что мы давно, уже были бы на берегу моря…

– Тсс! Лейтенант услышит!

– Пусть слышит! Нас послали на землю за провиантом… если уж на то пошло!.. зачем же было забираться туда, где ничего нет, кроме камня?

– Ну, полно, ведь мы же пошли сюда по своей охоте. Лейтенант не запрещал нам идти одним, к нашему судну. И у него не было никакого способа предотвратить то, что случилось.

Фитцгеральд не слышал этого разговора, он храбро шел вперед, но и у него невольно раздался в голове вопрос: – «чем это все кончится»?

Дымящаяся рассеянна уходила все дальше вверх в горы в угрюмую дикую пустыню, но постепенно грунт становился тверже, на гладкой поверхности лавы становилось все меньше осколков выветрившихся горных пород, обращавшихся в пыль, и здесь можно было уже расположиться на отдых.