Из круга женского - [23]

И сердце заклинало несвободное.

Но давно отгорели мои заклинания.

Все, что бывает, — мне жизнью даровано,

Я ни на кого не смотрю с ожиданием,

Не говорю никому речей взволнованных.

Но мне кажется, что жить так дольше не стоит,

И боль во мне неизлечимая, —

Ко мне не подойдет, меня не укроет

Самое святое, любимое.

1911

«Благодарю Тебя, что Ты меня оставил…»

Благодарю Тебя, что Ты меня оставил

         С одним Тобой,

Что нет друзей, родных, что этот мир лукавый

         Отвергнут мной,

Что я сижу одна на каменной ступени, —

         Безмолвен сад, —

И устремлен недвижно в ночные тени

         Горящий взгляд.

Что близкие мои не видят, как мне больно,

         Но видишь Ты.

Пускай невнятно мне небесное веленье

         И голос Твой,

Благодарю Тебя за эту ночь смиренья

         С одним Тобой.

1911

«Благослови меня служить Тебе словами…»

Благослови меня служить Тебе словами, —

Я, кроме слов, не знаю ничего —

Играя, их сплетать причудливо венками

Во имя светлое Твое.

Пошли меня слугой в далекие державы

И засвети передо мной свой Лик.

В веселии моем — увидят Твою славу,

И в немощи моей — как Ты велик.

Дозволь, чтоб песнь моя казалась мне забавой,

А дух сгорал в любви к Тебе — дозволь!

Пока не тронешь Ты души моей бесправой,

Слова немеют в тягости неволь,

А в сердце стыд и горестная боль.

1911

«Я хочу остаться к Тебе поближе…»

Il у avait de ces nonnes que lʼon surnomme dans le pays les coquettes de Dieu

Huysmans[10]

Я хочу остаться к Тебе поближе,

Чтобы всякий час услыхать Твой голос,

Мои руки бисер жемчужный нижут,

Перевить им пышный, зернистый колос.

Этот колос поле Тебе напомнит,

Он, как злак в земле, в моих косах темных.

И одну лишь лилию с горных склонов

Я заткну за пояс, за шнур плетеный.

Твой любимый цвет — голубой и белый,

Твоя Мать, я знаю, его носила.

Видишь, я такой же хитон надела,

Рукавом широким себя прикрыла.

У пречистых ног я сажусь, стихая,

Ярким светом в сердце горит виденье.

Ты любил Марию, но честь благая

Ведь и мне досталась в моем смиреньи.

Став рабой Твоей — стала я царицей,

Телом дева я и душой свободна.

Кипарисный дух от одежд струится…

Ты скажи — такой я Тебе угодна?

2 августа 1911

«Он мне позволил не ведать тайное…»

Он мне позволил не ведать тайное

И жить не помня, не жалея,

Сказал: пой песни свои случайные,

Я позову тебя позднее.

И я осталась здесь за оградою,

Близ отчего блуждаю дома —

Исполнен горькой мой дух усладою,

Все здесь изведано, знакомо.

Сыграю песню порой недлинную,

Сплету венок из маргариток.

Он мне позволил творить невинное,

Свернув и спрятав вещий свиток.

Смотрю на окна. Стою, недвижимая,

И знаю — так неотвратимо:

Пока закрыто мне непостижимое

(Я вся во власти, в снах природы) —

Хочу — простое, но волю — тайное,

И медлю, торопить не смея…

Пытаюсь снова вязать случайное —

Он позовет меня позднее.

1911

«Дремлет поле вечернее, парное…»

Дремлет поле вечернее, парное,

Рдея навстречу дням грядущим.

Стихает сердце пред ним благодарное,

Перед тихим, глубоким и ждущим.

Рядом желтые сжатые полосы,

Отгорев, полегли в смирении.

И ни шепота трав, ни птичьего голоса

В красном, немом озарении.

Священно поле в час повечерия.

И не нужно слов и моления…

Вся молитва в безбрежном, благом доверии

К небу и смерти, к земле и к рождению.

30 августа 1911

«Я прошла далеко, до того поворота…»

Я прошла далеко, до того поворота,

         И никого не встретила.

Только раз позвал меня кто-то,

         Я не ответила.

Не пройти, не укрыться средь черного леса

         Без путеводных знамений.

И от взоров тревожных скрывает завеса

         Мерцание пламени.

Отчего так печальны святые страны?

         Или душа застужена?

Или из дому вышла я слишком рано,

         Едва разбужена?

31 августа 1911

«Так ли, Господь? Такова ль Твоя воля?..»

Так ли, Господь? Такова ль Твоя воля?

         Те ли мои слова?

Тихо иду по весеннему полю,

         Блещет росой трава.

Дом мой в молчаньи угрюм и тесен,

         Как в него вступишь Ты?

Хочешь ли Ты моих новых песен,

         Нищей моей простоты?

Смолкну, припав к Твоему подножью,

         Чуть уловлю запрет…

Быть Тебе верной — прими, о Боже,

         Эту мольбу и обет!

Много путей, перепутий много,

         Мигов смятенья и тьмы,

Будуль молчать или нет дорогой —

         Будет, как хочешь Ты.

1911

«За домом моим есть кладбище…»

За домом моим есть кладбище

На высокой горе, где храм.

Тропинкой крутой обрывистой

Я хожу туда по утрам.

Там пахнет прелыми листьями

И весенней, сырой землей,

Чернеют ряды кипарисные

И глубок священный покой.

Над каждой истертой надписью

Ждал ответа скорбящий взгляд.

Узнали про вас умершие,

Но знанье свое хранят.

Все близки холмы родимые,

И где разделенья черта?

Прижавшись к кресту могильному,

Я учусь призывать Христа.

Весна 1912 Ялта

«Душа уязвлена предчувствием ночного…»

Душа уязвлена предчувствием ночного,

В нее вошла святая, строгая тоска,

Но я не помню, кто разбил оковы,

Когда и чья отринула меня рука.

Когда мне стало мало солнечных мгновений,

Созвучных флейт и запаха земли,

Когда померкли прежние виденья,

И новые когда проснулись вожделенья,

И новый стыд, как зарево, зажгли.

На этот мир смущенная гляжу я,

Ищу в нем знамений, пытаюсь снять покров,

А строгая печаль ласкает, испытуя,

И ждет, и требует еще не бывших снов.