Из Кармана - [8]

Нам с кирпичом очень повезло, что пошли сюда не одни, а в сопровождении Марины. Её узнали местные и пропустили нас всех под её ответственность, а во-вторых, посчитав нас парой, все свои симпатии ко мне оставили при себе.

Несмотря на военное положение, приняли здесь нашу компанию вполне дружелюбно и, учитывая сложившуюся ситуацию, предложили вступить в ряды гвардии.

Новая форма смотрелась на мне весьма неоднозначно. Посмотрев на себя в зеркало, я пришёл к заключению, что похож на смесь участника карнавала в Рио, тайской проститутки и канадского полицейского. Но, к сожалению, выбирать не приходилось. На Марине этот наряд смотрелся не менее странно, но ей, похоже, даже нравился. Кирпичу доблестные гвардейцы выдали «форму», сделанную из коробочки «Happymeal»[5] из "Макдональдс", крепившуюся двумя красными тесёмками за место, которое они посчитали головой. Не знаю, как отнёсся строитель к новой одежде, однако активные действия ему нравились куда больше, чем скучное лежание в сумке. Я, конечно, пару раз ловил на себе взгляды некоторых местных, которые просто прожигали мой зад. Но защита «Родины», даже для них, была сейчас первостепенным делом, и меня, к счастью, никто не донимал голубой романтикой.

Ближе к вечеру нас собрали возле штаба, которым служил музей Толерантности. Справа от входа был памятник высокому и мускулистому афроамериканцу в латексной одежде и фуражке. У входа стоял генерал местного войска и выдавал приказы младшим офицерам.

— Братья и сёстры! — обратился он к толпе. — Сегодня знаменательный день! Нам всем выпала огромная честь защитить то, что для нас дорого. Наш родной дом, нашу свободу, права и достоинство. Не посрамим идеалы толерантности, свободы и демократии! Ура!

Я выслушал эту речь, которая должна была вдохновить, и в первую очередь, у меня возник вопрос о вооружении. Потому что пока кроме карнавального костюма и красивых слов нам ничего не выдали, а идти с перьями и стразами на вооруженных вилами, ножами и палками головорезов, было откровенно самоубийственно. Словно отвечая на мой безмолвный вопрос, генерал вызвал помощника и тот выдал инвентарь: зонтики, веера и прочий хлам…

Лежать в засаде среди наваленных на земле подушек, перин и боковушек от мягкой мебели было довольно удобно. Хотя, это всё-таки странно, лежать посреди улицы, обложившись перинами и крутя на руке розовый дамский зонт. Марине выдали средних размеров сумочку, нагруженную разными женскими безделушками. Шансы не велики, а потому, я задумался о собирании подручных средств "модернизации вооружения". Спустя пару часов поисков, мы вооружились граблями и сковородкой, а кирпича, сетовавшего на свою нынешнюю бесполезность, напугали тем, что используем, как орудие пролетариата, чем заставили его замолчать на ближайшие полчаса.

Наш "противник", как оказалось, смелостью особой не отличался, и перед "атакой" скучковался у границы района, набираясь духа. Бойцов — антигеев пришло человек сорок. Пусть и вооруженные чем попало, от бутылок и досок, до гаечных ключей, эти ребята выглядели куда убедительней расписной армии.

Понимая их явное превосходство в "вооружении", нужно было что-то придумать, чтобы его ликвидировать. И тут я понял одну вещь. У нас было то, чего они никак не ожидали. То, что заставит их как минимум отвлечься и пропустить наш упреждающий удар. Но для того, чтобы мой план сработал, следовало всё это объяснить «толерантным», которые уже назначили себе командиров, и ещё кое-кому.

Тем временем, «враг» уже набрался смелости и проник за импровизированную границу.

Вопрос я решил просто. Кинув кирпич в гущу гомофобской армии, я выиграл немного времени, пока тот вешал им лапшу на уши. А сам побежал в стан толерантной гвардии. Нас было больше и этим следовало грамотно воспользоваться. Вступать в открытый бой против мужиков с досками, фомками и прочим хламом, вооружившись зонтиками — бессмысленное самоубийство. Потому, я придумал простой план по заманиванию гомофобов в ловушку. Теперь оставалось убедить вероятных участников этого плана

* * *

Красноречия кирпича хватило минут на сорок, после чего он прилетел обратно в наше "укрепление", окончательно задолбав своей болтовнёй и строительными байками войско противника. Я за это время успел провести инструктаж и убедить пару десятков "очень голубых беретов" в надёжности моего плана.

Последняя битва.

Это была самая сексуальная походка, самое сексуальное платье, и самая офигенная девушка, из всех, что эти парни видели в своей жизни. Словно факир с дудочкой, она выманивала их, заставляя забыть об осторожности, напрочь хороня их здравый смысл и инстинкт самосохранения. Толпа озабоченных гомофобов шла за виляющим задом, как кот за колбасой, совершенно игнорируя всё вокруг. Она лёгким движением скинула тонкий шарфик и бросила его в толпу. "Бойцы" едва не загрызли друг друга за него, а она даже не остановилась. Они продолжали идти за ней, как заворожённые. И вот тонкая кружевная кофточка плавно спустилась по плечам. Момент оценили даже "голубые", признав, что "девушка знает толк". В чём именно, они не пояснили. Кофточка вслед за шарфом полетела в ряды противника, вновь сея в них хаос. Но это был ещё не тот момент, когда следовало действовать. Мы, как мыши в норах сидели и ждали своего часа. Понимая важность момента, молчал даже кирпич. И вот, кульминация. Она, в пеньюаре, в двадцати метрах от толпы, готовой разобрать её на сувениры… Всё ближе и ближе… Лёгкий манящий жест, и вся толпа делает ещё несколько шагов вперёд.