Из истории Кубанского казачьего хора - [20]

Урядник ст. Полтавской Диомид Ильич Крикун поступил на службу 1 января 1849 года в войсковой музыкантский хор, в урядники произведен 8 апреля 1851 года. От природы очень даровитый и любящий музыкальное искусство, он много работал над собственным образованием по этой части и стал крайне полезным для войскового хора. В конце 1850 года он выдвигается, благодаря своим способностям, на должность старосты хора. По выслуге 15 лет, положенных для полевой службы, он 5 января 1865 года был перечислен в разряд внутреннослужащих по войску, но привязанность к любимому делу удерживает его на службе, и он ходатайствует перед высшим начальством о зачислении его по — прежнему в полевой состав, что ему и было разрешено 19 сентября 1867 года.

Ввиду ходатайства капельмейстера Ветрника и заведующего хорами хорунжего Джумайло Начальник Штаба разрешил 16 сентября 1868 года увеличить содержание старосте уряднику Крикуну за труды его по занятиям с учениками музыкантских хоров до 300 р. в год и производство этого содержания начать с 1 августа 1868 года; 16 ноября 1870 года урядник Крикун произведен в хорунжие и по распоряжению Наказного Атамана назначен преподавателем пения и музыки в Кубанской учительской семинарии, где и состоял с января 1871 года по 1 января 1872 года.

11 августа 1875 года он был назначен заведующим войсковым музыкантским хором, в каковой должности он пробыл до июня 1887 года.

За это время он получил 30 марта 1877 года чин сотника, а 15 мая 1883 года произведен в есаулы.

После капельмейстера Китлера он три года управлял музыкантским хором, состоя в то же время и заведующим этого же хора.

В 1870 году во главе войскового музыкантского хора снова становится капельмейстер Иван Францович Галашек и пробыл на этом месте до 16 декабря 1873 года. Галашек был маленького роста, и хотя был довольно способный капельмейстер, но человек был крайне вспыльчивый, грубый и злой неимоверно. Так, например, во время парадов, концертов и других публичных выступлений музыкантского хора, не говоря уже о домашних занятиях, он за самое малейшее упущение кого‑либо из музыкантов мгновенно подымал разъяренный крик, извергая при этом целые потоки самой отборной ругани, часто нецензурной, и вступал с виновником даже в рукопашный бой, нисколько не стесняясь присутствием многочисленной публики.

Эта постоянная брань, придирки и кулачная расправа, нередко до крови, глубоко возмущали музыкантов, которые неоднократно просили его прекратить побои, но Галашек слушать ничего не хотел и по — прежнему продолжал избивать музыкантов.

Тогда они решили разделаться с ним; с этой целью как‑то ночью несколько человек музыкантов пришли к нему в помещение во время сна и, взяв его с постели в одном белье, понесли на соседний пустой двор, весь заросший бурьяном, и хотели бросить его в колодец, а сверху засыпать землей. Когда Галашек узнал ожидавшую его печальную участь, то он бросился перед ними на колени и со слезами просил пощадить его жизнь, дав при этом честное слово прекратить избиение музыкантов, обращаться с ними по — человечески и никому ни слова не говорить о том, как они с ним хотели разделаться.

Музыканты помиловали его. Вскоре после этого случая этот зверь — капельмейстер покинул войсковой хор и перешел, кажется, в Крымский пехотный полк.

Во время капельмейстера Галашека Наказный Атаман генерал Цакни обратил внимание, что бальный хор исполняет салонные пьесы крайне невнимательно, что музыканты нередко берут ноты фальшиво, не выдерживают счета и пауз, отчего нарушается стройность и гармония целого оркестра.

Сверх того замечался неуспех в обучении музыкантских хоров вообще, так как репертуар, разученный ими к приезду главнокомандующего Кавказской армией Его Высочества Великого Князя Михаила Николаевича, оставался почти без пополнения новыми пьесами, а малочисленные пьесы прежнего репертуара, между которыми некоторые отличались высокими достоинствами, не повторялись и музыкантами забыты.

Ввиду этих дефектов начальник штаба приказал Галашеку обратить на это особое внимание и усилить свои занятия с музыкантами, чтобы войсковые музыкантские хоры не утрачивали той отличной репутации, которой они постоянно пользовались. Чтобы удобнее следить за ходом и успехом занятий, Галашеку приказано было также делать расписания этих занятий на каждую неделю вперед, и расписание это по истечении недели, в воскресенье утром присылать со старостой к начальнику штаба за своею подписью.

Кроме того, заведующий хорами есаул Ясинский составил по приказанию начальника штаба следующее распределение занятий в войсковых музыкантских хорах.

Практические упражнения назначены были летом: от 7 до 10 ч. утра занятия с оркестром и с 4–30 до 7 вечера — с учениками; зимою: с 8 до 11 утра — с оркестром и с 2 до 4–30 вечера — с учениками.

В те дни, накануне которых музыканты бывали заняты игрою на вечерах, утром назначались занятия с учениками и после обеда — с оркестрами. В субботу же и по праздничным дням занятий не назначалось.

16 декабря 1877 года есаул Ясинский по приказанию начальника штаба принял от капельмейстера Галашека находившиеся у последнего на руках ноты, музыкальный инструмент и вещи и лично приступил к занятиям с музыкантским хором.