Из истории гуситского революционного движения - [60]
Хилиастические источники дают нам некоторые данные об отношении таборитов к своей родине, к чешской культуре. Революционная борьба таборитов против сил феодально-католического лагеря внутри и вне страны убедительно свидетельствует о том, что, в отличие от господствующего класса, масса крестьянства и горожан энергично и мужественно, не щадя своей жизни, боролась за сохранение независимости своей страны. Табориты были пламенными и последовательными, бескомпромиссными патриотами. Они являлись вместе с тем горячими сторонниками национальной чешской культуры в духе учения Гуса и сделали многое для ее развития. Пытаясь оклеветать хилиастов, Пршибрам писал, что они «…из-за того еретического неверия (в учение магистров. — А. О.) стали портить ученические школы, очень хулили школьное и латинское учение, а самих детей, мальчиков и девочек, принимали на учение и (стали) учить их по-чешски»[588]. В таборитских общинах, состоявших в своем подавляющем большинстве из крестьян и городских низов, учащимися школ стали дети ремесленников и крестьян. Очевидно, что табориты не отвергали необходимости образования, а считали, что его нужно улучшить, имея в виду прежде всего введение национального чешского языка вместо прежней латыни. Это было явным выражением стремления всемерно повысить уровень национальной культуры, роль национального чешского языка. Много лет спустя Эней Сильвий, побывавший в 1451 г. в Таборе, с удивлением писал о том, что здесь даже простые женщины могут читать и разбираться в Библии. Одна из них поразила его великолепным знанием Библии. О большой роли таборитов в развитии национальной культуры и языка говорит и то обстоятельство, что свои трактаты они писали обычно по-чешски, чтобы сделать их доступными широким кругам народа. Священник Ян Чапек создал много песен для народа на церковные и светские сюжеты на родном чешском языке, пользовавшиеся большой популярностью.
В буржуазной исторической литературе усердно распространялась всякого рода клевета об еретических народных сектах, входивших в состав таборитских общин. Особенно в этом отношении отличался все тот же И. Пекарж[589]. Против этой реакционной фальсификации таборитства выступили передовые люди того времени. В конце XVIII в. такого рода работу опубликовал француз И. Бесобр[590]. К. Маркс отметил позднее, что «…народно-революционные, евангелически-коммунистические-республиканские секты…»[591] представляют в гуситском движении существенный интерес. Клеветнический характер утверждений реакционной буржуазной историографии о различных народных сектах гуситского времени раскрыли в своих исследованиях чехословацкие историки-марксисты, прежде всего Й. Мацек[592]. К основному его выводу присоединились и такие историки, как немецкий исследователь еретического движения средневековья Э. Вернер[593] и чехословацкий ученый Р. Каливода[594].
О наличии в Чехии того времени крайне радикальных еретических групп и направлений неоднократно упоминают современники. Андрей Регенсбургский сообщал об участии сектантов в лагере таборитов: «Ты часто можешь слышать, таким образом, что некоторые из них называются пражанами, некоторые таборитами, некоторые пикардами»[595]. Еще более подробный перечень сект среди гуситов дается в «Кодексе Пражского университета»[596]. «В год господень 1420-й: О, сколь великий раскол укрепляется в Чехии. Ибо многие тираны уиклифисты, гуситы, табориты, пикарды …сиротки, жижковцы ... вальденсы и остальные еретики и раскольники находятся здесь более десяти лет». Неоднократно упоминает о них Вавржинец из Бржезовей[597]. Он считал, что пикардские идеи были занесены в Чехию группой мужчин и женщин, пришедших в страну из северо-западной Франции, привлеченных гуситским учением. Термин «бегарды», широко известный на Западе, применялся здесь в чешской транскрипции и употреблялся уже, по мнению ряда исследователей, как термин собирательный и означал понятие «еретик»[598].
Однако было бы совершенно неверно считать пикардов в Чехии ко времени гуситских войн только пришельцами, чужеземцами. В годы войны «пикарды», в подавляющей своей массе, — это чешские сектанты, находившиеся в лагере таборитов. В «Старых чешских летописях» указывалось, например: «В том же 1420 г. стало в Таборе большое разделение между священниками и волнения между людьми. Магистр Ичин и священники Филипп, Прокоп Голый… держали одну сторону, но Мартинек Гуска, проповедник из Моравии, Петр Каниш и Ян Былинский, Бартош и Николай Слепой» составляли другую группу[599]. Пикарды в это время уже не представляли какой-то особой секты, а входили в состав левого хилиастского крыла таборитов. Среди пикардов упоминаются имена Мартина Гуски, Петра Каниша, Вацлава Коранды — знаменитого вожака народа из Пльзенской области — и других, которые в то же время названы в числе таборитов-хилиастов. Выступления «Пикардов» широко известны в те годы во всей Чехии, на что указывал Микулаш из Пельгржимова в письме к пражанам. Значительным было их влияние также и в самой Праге и в Таборе. Большую часть своего, уже неоднократно упоминавшегося нами трактата посвятил вопросу о пикардах магистр Ян Пршибрам
