Из индийской корзины - [112]

Направления работы В.О. фон Клемма в Индии были четко обрисованы в инструкции за подписью министра иностранных дел графа В. Н. Дамздорфа: «Основное значение для нас Индии заключается в том, что она представляет собой наиболее уязвимый пункт Великобритании, тот чувствительный нерв ее, одно прикосновение к коему, в случае надобности, способно, быть может, заставить правительство королевы изменить враждебное нам настроение его политики и проявлять желаемую уступчивость во всех тех вопросах, где будут сталкиваться обоюдные интересы». Василий Оскарович, несмотря на про хладный прием со стороны колониальных властей, принялся за работу не раскачиваясь. Круг его интересов был невероятно разнообразен, он обладал цепким умом, превосходными аналитическими способностями и широкой эрудицией: отправляемые им в российский МИД подробные отчеты страноведческого, экономического, политического и военного характера до сих пор читаются как детектив. Вникая в производственные и транспортные тонкости, он актив) ю содействовал экспорту российских товаров в Индию, заботился о российских подданных на территории Индии (в том числе о штабс-капитане А. П. Шульженко, сражавшемся на стороне буров в Южной Африке и содержавшемся в плену в Индии), отправлял семена хинного дерева на Сухумскую опытную станцию и налаживал практическое изучение индийских языков в России, находя для этих целей толковых преподавателей. Он неустанно бился за корректный образ России в умах «туземцев», был на дружеской ноге с индийскими князьями и интеллигенцией, приятельствовал с влиятельным Д. Д. Фрезером, редактором газеты «The Times of India», и — вероятно, это было основным — талантливо занимался разведывательной деятельностью. От его внимания не ускользали ни один из фактов передислокации англо-индийских войск и деятельность английских дипломатов в Афганистане и Тибете — «большая игра» продолжалась.

Британско-индийская администрация ни на секунду не спускала глаз с Клемма. Его прислуга (как канцелярская, так и личная) рапортовала полиции о каждом его шаге, осуществляя хронометраж его контактов («В 9 часов утра г-н Клемм ушел из гостевого дома во дворец и оставался там до 11 часов. Что он делал там — неизвестно»), приходящая почта носила следы бесцеремонного вскрытия, на его передвижение по стране англичане практически наложили запрет (зато много путешествовал, сопровождая клеммовских детей с их няней, А. И. Выгорницкий, чье военное прошлое англичане как-то упустили из виду). Особую ярость у англичан вызывало то, что свою семью В.О. фон Клемм поселил в то время в курортном городе Пуне (в 180 км от климатически тяжелого Бомбея), где и сам проводил немало времени. Их негодование было вполне оправданным: в Пуне располагался крупный военный гарнизон, и туда (на период муссонных дождей) перебирался не только бомбейский губернатор, но и иностранные дипломаты из разных частей Индии. Этим, однако, привлекательность Пуны для Клемма не исчерпывалась: именно этот город в начале XX в. был в эпицентре уже зародившегося и набиравшего силу индийского национально-освободительного движения, здесь жил Бал Гангадхар (Локаманья) Тилак — лидер экстремистского крыла партии Индийский национальный конгресс, выступавшего за изгнание англичан из страны, и редактор двух популярных газет — «Махратта» (на английском) и «Кесри» (на языке маратхи).

Архивные документы замечательно иллюстрируют характер взаимоотношений Клемма и Тилака, имевших своим результатом устройство отставного капитана колониальных войск Мадхава Дзадхава в престижнейшую военную академию в швейцарском Ивердоне. Когда первый индиец уже получал высшее военное образование, передаваемые Тилаком на его содержание и обучение деньги Российской миссии в Берне пересылал Клемм. Лорд Керзон раздраженно телеграфировал в Лондон: «Нельзя ли оказать давление на консула, чтобы семейные дела не мешали ему постоянно пребывать в Бомбее, как всем другим консулам?» Англичане действительно хотели избавиться от настойчивого и удачливого Клемма, но предпочитали сделать это без дипломатических осложнений. В секретном меморандуме, направленном в Лондон 27 мая 1905 г., посол Великобритании в Санкт-Петербурге предлагал повод: «Господин Клемм слабого здоровья, он давно получил бы назначение в более подходящее для него место, если бы такое было для него найдено». А слабый здоровьем Клемм, не поддавшись даже чуме, бушевавшей в Индии на рубеже двух столетий, проработал в Бомбее до 1906 г. Потом он был генеральным консулом в Мешхеде (Иран), до 1917 г. возглавлял Третий (Среднеазиатский) политический отдел МИЛ, был дипломатическим представителем Колчака во Владивостоке; следы его теряются в Китае.

В 1908 г. Петербург поставил вопрос о переводе консульства из Бомбея в Калькутту, поближе к англо-индийскому правительству. Поскольку «большая игра» продолжалась, британские власти ответили любезным согласием… в 1910 г., за несколько месяцев до переноса индийской столицы из Калькутты в Лели. Отгрохотал бурный XX век, и в 2000 г. Генеральное консульство России в Бомбее отпраздновало свой 100-летний юбилей в новом здании, несколько лет тому назад построенном на месте экзотической, но обветшавшей деревянной постройки, принадлежавшей когда-то княжеской семье из Гуджарата. Российский флаг реет на самом берегу Аравийского моря.