Из города на Неве: Мореплаватели и путешественники - [6]

Первое испытание было выдержано с честью. «Следовательно, — писал Лисянский, — нам ничего более не оставалось желать, как токмо обыкновенного счастья мореходцев для совершения своего предприятия». Пробыв в Фалмуте восемь дней, где конопатили пострадавший во время шторма корпус «Надежды», оба корабля вновь двинулись в путь. Позади остался Лизардскнй маяк — последний европейский маяк на юго-западном побережье Англии. Теперь ближайшая стоянка ожидала их на острове Тенерифе — самом большом в группе Канарских островов.

Крузенштерн и Лисянский в пути не теряли ни минуты. С помощью взятых с собой приборов они проводили регулярные метеорологические наблюдения, определяли температуру, влажность, прозрачность и давление воздуха, силу и продолжительность ветра, характер облачности и т. п. Это были обстоятельные научно поставленные метеорологические работы на море. Они имели большое значение не только для мореплавания, но и для географии как науки, так как в те годы еще не было достаточных сведений о метеорологических условиях и климате над обширными пространствами океана. С кораблей велись также наблюдения за морскими течениями, температурой воды и ее удельным весом, проводились промеры глубин и т. п.

8 октября «Надежда» и «Нева» подошли к острову Тенерифе и стали на якорь в бухте Санта-Крус. Предстояло запастись пресной водой, вином и свежей провизией. Перед путешественниками раскинулся утопающий в зелени живописный городок у подножия высокой горы. Ее вершина была покрыта ослепительно-белым снегом. Поначалу участникам экспедиции показалось, что они попали в какую-то сказочную страну…

Но когда моряки и ученые сошли на берег и увидели, к какой нищете и убожеству привело местных жителей господство испанских колонизаторов, от их восторгов не осталось и следа.

Лисянский отмечал: «Нижнее состояние живет весьма бедно. Главная его пища состоит из соленой и запахом весьма неприятной рыбы. Многие из обитателей спят по ночам на улицах на открытом воздухе… Живность, плоды и зелень изобильны. Однако все дорого, кроме виноградного вина».

Крузенштерн рисовал еще более живую картину: «Всеобщая бедность народа, в высочайшей степени разврат женского пола и толпы тучных монахов, шатающихся ночью по улицам для услаждения чувств своих, суть такия отличия сего города, которые в иностранцах, не имеющих к тому привычки, возбуждают отвращение… Нигде в целом свете нельзя, может быть, найти более в содрогание приводящих предметов. Нищие обоего пола и всех возрастов, покрытые рубищами и носящие на себе знаки всех отвратительных болезней, наполняют улицы вместе с развратными женщинами и монахами… Инквизиция господствует здесь равномерно, как и во всех владениях испанских, и притом, по уверению многих, с великою строгостию… Для человека, свободно мыслящего, ужасно жить в таком месте, где злость инквизиции и неограниченное самовластие губернатора действуют в полной силе, располагающей жизнью и смертию каждого гражданина».

Путешественники наблюдали животный мир острова, исследовали его рельеф, астроном оборудовал для себя небольшую обсерваторию.

27 октября оба корабля снова вышли на просторы океана. Русские моряки без сожаления покинули остров, хотя принимали их там весьма гостеприимно.

Целый месяц «Надежда» и «Нева» шли рядом. Ученые совместно наблюдали редкие явления природы. Например, в районе Островов Зеленого Мыса натуралисты занялись выяснением причин свечения морской воды. Оказалось, что вода «светится не от движения и трения частиц оной, но что действительною виною того суть органические существа».

В первой половине ноября корабли достигли тропических широт. Прекрасные солнечные дни с попутным ветром сменились периодом дождей и шквалов. Воздух в каютах пропитался влагой, просушить белье и постели было невозможно. В пищу команда в изобилии употребляла картофель, тыкву, лимоны. Кроме того, каждому матросу выдавалось по полбутылки лучшего тенерифского вина, а утром и в полдень все получали пунш с лимонным соком. На палубе из брезента соорудили бассейн, где матросы купались, и это помогало им переносить тропический зной. «Из сего заключить надобно, — писал Крузенштерн, — что для россиян нет чрезмерной крайности. Они столь же удобно переносят холод… сколько и жар равностепенный».

22 ноября на пути судов встретился американский корабль; с ним отправили письма на родину. Спустя еще четыре дня произошло важное событие: пересекли экватор. Впервые русский морской флаг развевался в южном полушарии! Торжественно прогремел артиллерийский салют. Матросы стояли по вантам и кричали «ура». Весело прошел праздник в честь бога Нептуна и парадный обед.

Направились к мысу Горн, корабли взяли курс на остров Санта-Катарина и 21 декабря 1803 года высадились на берег. Остров Санта-Катарина, как и вся Бразилия, принадлежал Португалии. Он отделен от материка нешироким проливом. Крузенштерн обследовал вход в пролив с севера и сделал его план.

Вблизи стоянки кораблей находился единственный на острове город Носса-Сеньора-ди-Дестерро (ныне — Флорианополис). Здесь стояли долго: на «Неве» шла замена двух треснувших мачт. Мореплаватели имели возможность близко наблюдать местные обычаи. Португальцы в то время населяли только прибрежную часть, а коренное население острова — индейцы, оттесненные колонизаторами, — жило в глубине лесов. На острове процветала торговля неграми, которых привозили сюда из Анголы и Мозамбика. Русские путешественники подробно ознакомились с природой острова, с состоянием военных укреплений, развитием торговли, промыслов, бытом, нравами населения и т. п. Часть этих наблюдений не потеряла значения и теперь.