Из глубины - [5]

Сейчас Ильзе выпустил в образовавшийся проем все пятнадцать пуль менее чем за шесть секунд.

— Стреляйте! Стреляйте же! — кричал он, дрожащими руками меняя магазин.

— Куда? — Вано крепко держал револьвер обеими руками, но цели — не видел. Хотя после «Тимура» его пукалка — что одеколон после бритья.

— Дракон! Вы что, ослепли? — Наконец, магазин встал на место.

— Я ничего не вижу, — твердо сказал Вано.

— Он ушел, ушел вглубь!

— И я не видела, — подала голос Тамара.

— Смотреть, смотреть нужно было!

— Я смотрю…

За дверью в криптоновом свете «жирафы» виднелся коридор. Самый обыкновенный коридор, уходящий вдаль. Стены уже не мозаичные, а выложены одноцветными шестиугольниками. Никакое существо укрыться здесь просто не могло, но…

Ильзе вызвал Миадзаки:

— Эй, поверхность, что видели?

— Все видели, все слышали, все записывали.

— Дракона, дракона зафиксировали?

— Нет, Ильзе-сан. Возможно, неудачное расположение камер тому виной, но никого, кроме вас, мне увидеть не удалось.

— Повторите запись в замедленном режиме.

— Слушаюсь, Ильзе-сан.

Насчет неудачного расположения камер Миадзаки сказал, не подумав. Стояли они на «жирафе» так, что обеспечивали практически круговой обзор в разрешении одна минута, и по фронту — одна десятая минуты. А фронтом как раз и являлись дверь и прилегающее к ней пространство.

— Извините, Ильзе-сан, камеры не зафиксировали присутствия других существ. Только…

— Только?

— Только ваше месторасположение в поверхностной системе координат вдруг сместилось на… на сорок восемь метров. Сместилось, а через восемь секунд вернулось на прежнее место.

— Ага, — иного слова у Вано не нашлось. Конечно, в очередной раз все спишут на неполадки приборов. Бритва Оккама. Если какое-либо явление можно объяснить неполадкой прибора — объясняйте именно неполадкой прибора. В другой раз просите новый. И ремонтируйте, ремонтируйте, ремонтируйте старые.

Они стояли, не зная, что делать дальше. Ильзе растерянно смотрел то на подчиненных, то на открывшийся коридор.

— Но я видел… Сразу после того, как открылась дверь.

— Мы не видели. И оптика не видела.

— Оптика… Мало мы видели кунштюков и от оптики и от прочей техники, — но говорил он без напора, устало. Оправдываясь, словно и не начальник.

— Тогда где он, дракон? — спросила Тамара. Она в отряде была вторым номером, и потому состояние Ильзе ее не просто интересовало — задевало. Задевало непосредственно и сильно.

Давало шанс.

— Не знаю. Ускользнул туда, — Ильзе повел карабином в сторону коридора.

И Тамара и Вано проводили ствол взглядом.

— Разведчик, — пробормотал Вано.

— Что?

— Разведчик возвращается.

Долгое время спорили, какой стиль бега лучший для Марса — кенгуру или бекаса. Разведчик явно предпочитал бекаса, и казалось, что вместо ног у него колесики. Шустренькие такие колесики. Вано даже позавидовал. Надо бы и самому поддерживать форму, только вот когда тренироваться? Во сне разве…

— Я не опоздал?

— Самую малость, — ответила разведчику Тамара, — Тут дракон являлся избирательно. Ильзе видел, остальные, включая технику, — нет.

— Вы… Вы видели дракона?

— Да, — буркнул Ильзе. Он чувствовал себя Галилеем перед судом инквизиции. «А все-таки она вертится».

Дыхание постепенно возвращалось к разведчику, и синева лица сменилась бледностью, бледностью, заметной даже в бодрящем свете «жирафы».

— Какого дракона?

— Что значит «какого»?

— Я неверно выразился, — поправился разведчик, — На какого дракона он походил: на западного — мощная тварь, динозавр — или на восточного — длинная змея с крыльями?

— А… — задумался Ильзе, — Понимаете, он так внезапно выскочил, и ракурс… Скорее, на восточного. Змея… или гигантская гусеница, покрытая щетиной, волосками… голова, особенно у пасти, усеяна такими… отростками… или щупальцами… словно медуза-горгона…

— И вы в него стреляли? — В голосе разведчика слышалось неприкрытое восхищение.

— Да. Пуля в пулю. Но он ушел…

— Послушайте, — Тамара нетерпеливо перебила Ильзе. — Мы, по-вашему, временно ослепли, раз ничего не видели?

— Вы нашли замечательное определение: «временно ослепли», — Разведчик почти отдышался. — Знаете, как уж или удав гипнотизируют добычу? Они настолько сливаются с местностью, что мозг лягушки не воспринимает их, а видит только движение язычка, который кажется лакомой добычей, — и лягушка сама лезет в пасть.

— Спасибо. Значит, я — лягушка-квакушка.

— Скорее, царевна-лягушка, — галантно возразил разведчик.

Вано эти разговоры не нравились. Понятно, что разведчик старается подслужиться к начальнику, но останется ли Ильзе начальником? Не похоже. Человек, на которого кидаются драконы…

— Я не специалист по удавам, но никогда не слышала о загипнотизированных объективах. Миадзаки ничего не видел, на лентах ничего не записано…

Действительно, наверху у Миадзаки стояли старые рекордеры, ленточные. Он, Вано, их сам чинил не раз. И не два. Но дело не в рекордерах, а в том, что Тамара, похоже, оставалась вторым номером. Ему-то все равно, а ей — нет. Хотя оставаться под командой свихнувшегося Ильзе, готового палить в призраков, — радости мало.

— И я тоже не заметил никаких признаков присутствия каких-либо существ.