Из глубин древности - [21]
И в этой бесконечной гонке ночь снова сменилась днем.
Свет разлился по всему краю и коснулся закрытых глаз спящих. Сперва совсем нежно, так что веки едва затрепетали, потом все сильней и настойчивей, пока они широко не открылись.
Пробудилось ото сна и семейство протилацинов.
Взрослые животные еще лениво потягивались в теплом логове и равнодушно глядели на своих визжавших от голода детенышей. Протилацинам не хотелось вставать и брести покрытыми росой высокими травами, они ждали, пока солнце высушит капельки.
Как только это случилось, старшие тут же воспряли к жизни. Голод выталкивал их из логова и гнал к широкой равнине на охоту.
И вот пара хищников побежала мягкой рысью, а за ними по пятам следовали детеныши.
Они промчались сквозь редкий кустарник, потом по широкой равнине, далеко обойдя низкую, сложенную из огромных глыб скалу.
Здесь протилацины внезапно приостановили свой бег.
Перед низкой скалой стоял диковинный трехпалый представитель протокопытных — теозодон с маленьким, недавно родившимся детенышем.
Самец-протилацин тотчас же направился к нему, за ним спешила самка со своими четырьмя отпрысками. В глазах хищников горели огоньки голодной жажды свежего мяса. Самец быстрым прыжком отрезал копытному путь отступления к скале, так что травоядные теперь подвергались атаке спереди, сзади и с боков.
Но самка теозодона твердо вознамерилась защищать себя и свое потомство. Она была величиной примерно с теленка, с длинными сильными ногами, а на вытянутой шее сидела голова, в чьей раскрытой пасти виднелись мощные зубы. Немалый опыт протилацина говорил ему, что здесь не получится легкого и быстрого боя. Если бы он был один, то, скорее всего, отступил бы, так как понимал — крепкие зубы травоядного способны одним махом вырвать большой кусок мяса из его тела и пришлось бы выдержать много болезненных ударов, нанесенных сильными ногами. Но вдвоем с самкой они могли напасть каждый со своей стороны, в зависимости от того, насколько хитро и ловко проведут атаку.
Потому самец и медлил с нападением. Он по широкому кругу обошел теозодона с детенышем, неотрывно глядя на него, но пока что осторожно выжидал. А вместе с ним и самка с четырьмя юными протилацинами.
Теозодон внимательно наблюдал за хищниками, понимая, что убежать не удастся, разве что бросить детеныша на произвол судьбы. Но о том не могло быть и речи — самка всеми силами опекала новорожденного. Она жила лишь ради него, играла с ним и проявляла самую нежную заботу.
А теперь они с детенышем оказались в большой опасности.
Неподалеку оттуда по травянистой равнине не спеша пробиралась могучая птица. Это был фороракос.
Временами он останавливался и поглядывал по сторонам, а когда ничего не обнаруживал, то снова шагал своим кружным путем. Видимо, этого пернатого великана пробудило ото сна восходящее солнце и теперь он отправился на утреннюю охоту.
На его пути оказался огромный валун, на который фороракос заскочил мощным толчком сильных длинных ног. Там он замер, внимательно разглядывая весь широкий край.
Птица была три метра в высоту. На длинной шее находилась довольно большая голова с длинным, слегка сжатым с боков клювом, прямым у основания, а в передней части крючковидно загнутым. Высокие, неоперенные ноги заканчивались длинными ступнями с укороченными пальцами, на которых росли острые и загнутые когти. Тело птицы было мощным, коренастым, а крылья — маленькими и недоразвитыми. На темени торчал невысокий хохолок из серебристо-белых перьев. Примерно так выглядел хищный родственник современных журавлей. Любая рептилия и любое не очень крупное млекопитающее с большой вероятностью расстались бы с жизнью, повстречавшись с голодным фороракосом.
Хищная птица, поворачивая голову, направляла во все стороны свой острый взгляд.
Вот он уперся в скалу неподалеку. Глаза фороракоса загорелись, он возбужденно щелкнул несколько раз своим грозным клювом. Птица заметила там теозодонов, окруженных стаей сумчатых хищников. Она поняла, что сегодня не потребуется долго искать то, чем можно было бы утолить свою ежедневную утреннюю потребность в еде.
Фороракос быстро спрыгнул с валуна, при этом смешно растопырив маленькие крылышки, как бы желая смягчить падение на землю тяжелого тела. А потом поспешил к недалекому утесу.
Пернатый хищник подоспел туда как раз в тот момент, когда оба старших протилацина, каждый со своей стороны, собирались напасть на самку теозодона и ее детеныша. Та уже выглядела очень испуганной, потому что не знала, откуда ждать атаки и от какого из зверей нужно защищаться.
И тут она к своему величайшему изумлению увидела, как один из хищников, уже приготовившийся к броску, внезапно развернулся и длинными скачками понесся вдаль.
Не менее удивлена была и самка протилацина. Она собиралась оказать помощь самцу при нападении, но вместо смертоносного прыжка увидела, что тот удирает, скрываясь в высокой траве и кустах. Хищница недоумевающе смотрела на теозодонов, ожидая найти причину для столь загадочного бегства. Но не заметила ничего подозрительного, те лишь в ужасе таращились на нее. Внезапно хищница увидела, что самка теозодона пустилась наутек, встала и обернулась — удостовериться, что детеныш следует за ней. В этот момент самка протилацина поняла, что опасность грозит сзади. Она тут же развернулась и вся оцепенела — на нее несся огромный фороракос, яростно щелкая могучим крючковатым клювом. Еще несколько быстрых шагов — и протилацин окажется в его острых когтях, жалобно вопя под градом смертоносных ударов.
