Он отрицательно покачал головой.
От внезапной догадки у Джохары кольнуло в груди.
— Дело в мигрени.
— Да, — признался Азим.
Он не знал, зачем открылся ей в этом. Возможно, хотел, чтобы Джохара все же узнала его получше. Чтоб она поняла, что он не какой-то таинственный шифр, а самый обычный мужчина. Он и так слишком долго жил как призрак. И сегодня ему хотелось выйти из тьмы. Сегодня он был готов чувствовать.
— Ты обращался к врачу? — спросила Джохара.
— Врачи, все как один, твердят, что в моем случае они бессильны. Как бы то ни было, я давно привык жить с болью. В каком-то смысле боль стала частью меня. И если она когда-то уйдет, я уже не буду собой.
Азим сам не верил, что говорит эти слова. Но по какой-то загадочной причине ему хотелось, чтоб Джохара их слышала.
— Любой опыт формирует нас как личность, — тихо сказала Джохара. — Но если что-то ушло, это не значит, что ушли и мы.
— Возможно.
Азим не был до конца согласен с этим философским утверждением. Если у него отнять боль, страдания, тревогу… Что от него останется?
Джохара подняла одну бровь.
— Похоже, ты не согласен.
— Похоже, тебе придется меня убедить. — Азим уже не мог бороться с желанием. Он хотел дотронуться до нее. Почувствовать ту связь, что уже была между ними. — Подойди ко мне, — сказал он и открыл перед собой ладони.
Его руки были теплыми и мягкими на ощупь. Едва Джохара их коснулась, Азим притянул ее к себе. Она стояла перед ним, и грудь ее вздымалась. Грудь, что просвечивалась под тонким сатином халата. Джохара подняла глаза — чистые, полные надежды. «Надежды на что?» — спрашивал себя Азим, но не хотел думать об этом сейчас.
Он приподнял руку Джохары, скользнул большим пальцем по ее ладони, поцеловал нежную кожу ее запястья. И ощутил, как содрогнулось ее тело.
— Я хотел вновь до тебя дотронуться, — тихо признался он. — Очень.
— А я хотела, — прошептала Джохара, — ощутить твои прикосновения.
— Ты не боишься?
— Нет. Только немного волнуюсь.
— Волноваться не нужно. — Азим приподнял пальцами подбородок Джохары так, что теперь они смотрели друг на друга. — Я не причиню тебе боли.
— И все же мне будет больно, — проговорила Джохара, стыдливо опустив взгляд.
— Разве что немного. По крайней мере, так говорят люди.
— Когда ты потерял девственность?
Азим улыбнулся — то ли вопросу, то ли покрасневшим щекам Джохары.
— Давно.
— Зря я спросила. — Джохара закусила губу. — Прости.
— Нет-нет, — пожал плечами Азим. — Это была случайная встреча без последствий.
— Ты ее помнишь?
— Смутно.
Джохара опустила глаза и пожала плечами. Азим же испытал приступ чувства вины от собственного признания. Возможно, ему и впрямь было чего стыдиться. У него были женщины, но женщин он не знал совершенно. Секс — единственное, что он умел от них получать.
— Я подолью шампанского, — сказал Азим, беря в руки бутылку.
Джохара улыбнулась и сделала глоток.
— По-моему, ты хочешь меня споить.
— Двумя бокалами? Это вряд ли.
Азим явно не хотел, чтобы Джохара опьянела. Чуть-чуть расслабилась и открылась ему — это да.
— Я не большой специалист по спиртному, — сказала Джохара. — Максимум выпивала бокал вина, когда приезжал отец.
Эта фраза напомнила Азиму о том, что он давно хотел спросить.
— Твоя мама болеет, — то ли спросил, то ли утвердил он, подводя Джохару к глубоким креслам у окна.
В глазах Джохары как будто промелькнула тень.
— Да, можно сказать и так.
— Чем она больна?
Азим видел, что Джохара с трудом сглотнула. Она смотрела в окно и крутила худыми пальцами тонкую ножку бокала.
— У нее депрессия.
Азим понимающе кивнул. На свадебной церемонии он лишь мельком видел Наиму Бехвар, но успел отметить, что та совсем не общается с дочерью.
В такой-то день!
Он смотрел на погрустневшее лицо Джохары и искренне ей сочувствовал. Кто, как не он, знает, что такое родители, которые есть, но которых как будто и нет.
— Поэтому отец отправил вас обеих во Францию? — спросил Азим.
— Да, маме там лучше, — ответила Джохара не раздумывая. Она скромно пожала плечами и отглотнула шампанского. — Отец мне не говорил, но, думаю, причина в этом. — Джохара смотрела на лопающиеся в бокале пузырьки. — К тому же недуг мамы стал очевиден окружающим. Отец начал ее стыдиться. Она стала преградой на пути к его целям. Впрочем, мы ни разу этого не обсуждали.
— И поэтому ты не часто возвращалась в Алазар.
— Я прилетала только по особым случаям, — ответила Джохара с улыбкой настолько грустной, что у Азима сжалось сердце. — Долгое время я просто не задумывалась об этом. Мне свойственно принимать вещи так, как мне их преподносят. Я всегда была слишком доверчивой.
На последнем слове голос Джохары дрогнул. Она опустила голову и закрыла глаза, будто вдруг вспомнив о чем-то печальном.
— Твой отец не заслуживал доверия? — спросил Азим, и Джохара отрицательно покачала головой.
— Нет.
Азим неплохо знал Арифа Бехвара, так что такой ответ не стал для него открытием. Но все же ему было любопытно, что именно Джохара имеет в виду.
— Почему ты так считаешь? — спросил он.
— Потому что… — начала было Джохара, но вдруг замолчала.
Она подняла голову, и глаза ее широко открылись, словно от внезапной догадки.
