Из дневников, 20-30-е годы - [43]
Завтрак под пушечные выстрелы. Вчера вечером подумал, что еще никогда не бывал в городе, где столько обездоленных. Поехал в Гебби к Грациани[229]. Кабинет очень неказист. Сидит среди останков императорской обстановки. Очень оживлен и деловит. Ни слова о римской цивилизации и преступных санкциях. Фашистская фразеология отсутствует. Расспрашивал меня, где я побывал, куда хочу поехать, располагаю ли временем. Предложил мне отправиться на юг, присоединиться к войскам, действующим на озерах. Полгода назад я бы за такое предложение ухватился, теперь же ответил отказом.
<…> В Асмэру приехал в 11.30. Был принят главой пресс-бюро толстяком и милягой Франки; отвел меня в бунгало на территории отеля. Получил много телеграмм, где говорилось о моей особе, счел, что я женщина, и весь вчерашний день, бедный, прождал меня в крайнем возбуждении. Обедал с ним в отеле. Обед плох. Изо всех сил старался мне угодить. Слава Богу, что взял с собой из Аддис-Абебы несколько книг. Ходил по городу — вид безотрадный. В городе, построенном для 2 000 белых, сейчас живут 60000 черных. Толпы людей — все мужчины. Мое бунгало отвратительно: ни света, ни воды. Постель кишит блохами.
Произвел ряд реформ и ощутил себя Элизабет Фрай[230]. Новая лампа, в ванной — карболка, новый матрас. Зато потом весь день бездельничал. Когда итальянцев упрекают, что в городе грязно, они говорят: «Мы в Африке». Раз тропики для них предлог для несоблюдения гигиены — это плохой знак. Вспомнил, что никто иной, как итальянцы, изобрели трущобы и сами же в них жили.
Встал в 5 утра; в 5.30 с Франки и еще одним офицером выехал на бешеной скорости в Аксум. Сильно простужен. Туман. Дорога просто великолепная: гудрон, бетонные парапеты <…>. В шесть утра рабочие идут на работу. Головные уборы от солнца, спецодежда. Получают 40 фунтов в день плюс содержание. Все — средних лет, многие с бородой. Через Мареб перекинут большой стальной мост. Проехали кладбище, где лежат семьдесят рабочих — их в феврале прошлого года перебила в Маи-Алада, прямо в постелях, банда, возглавляемая монахом.
Адува. Много древностей. Дома каменные или бревенчатые, в основном двухэтажные. Стоят группами, каменные стены, приворотные башенки. Вокруг чинары, под одной из них в 1896 году пытали аскари[231]. Повсюду красные флаги, над офицерскими борделями флаги желтые. Никаких признаков артобстрела. За городом большой лагерь. К итальяшкам местные относятся по-дружески. Дети распевают «Giovinezza». Поехали дальше, в Аксум. Остановились в немыслимо грязном лагере, где пренебрегают элементарными гигиеническими нормами; скауты, и те лучше. Солдаты небриты, бродяги грызут хлебные корки. <…>
Хотел пойти на мессу, но в церковь войти невозможно. Весь день бродил с угрюмым видом по городу. Вечером Франки устроил в мою честь небольшой прием при участии неразговорчивых морских офицеров и псевдошампанского. После ужина побывали в борделе, где семь девиц работают с 9.30 утра до 11.30 вечера с двухчасовым перерывом на обед. Каждому клиенту они предоставляют от пяти до десяти минут и берут 25 лир. Раз в три месяца им полагается отпуск. Когда мы пришли, в помещение набилось человек восемьдесят, ожидавших своей очереди в просторном коридоре, в двух комнатах поменьше и на лестнице. Мебели никакой, за исключением скамеек, на которых сидели клиенты, и большого стола, заваленного фуражками. <…>
Спустившись, обнаружил письмо от Лоры. Пишет, что я могу ее повидать и что Мэри опять предлагает отложить свадьбу. <…> Ничего не решил, кроме одного: буду учтив.
Опять взбесился; на этот раз из-за письма от Лоры: интересуется, не хочу ли я снять в Лондоне дом вместе с Мэри. Пребываю в полном смятении. Днем ездили смотреть дома в Нанни и Уотли, о которых говорила Кэтрин. Дом приходского священника в Уотли не дурен — но от тысяч других английских домов ничем не отличается. И нет приличной гостиной. Домоправительница миссис Хейнс провела нас по дому. Увидев кран, я спросил, какая вода из него льется, горячая или холодная. «Я должна спросить каноника». — «А почему просто не пустить воду?» — «Из этого крана вода не течет». Дом в Нанни прелестен. Очень невелик, рядом — замок и фермерские службы. Изысканный фасад XVIII века. Позвонил спросить, продается ли дом. На звонок вышла молоденькая, хорошенькая девушка: «Как это вы догадались? Мы только что, за обедом, приняли это решение. Объявления еще не давали». Арендатор дома фермер мистер Янг, сохранив за собой одну комнату, отдал его в долгосрочную субаренду этой девушке, ее матери и, по всей вероятности, их родственникам. И внутри, и снаружи дом требует основательного ремонта, но хорош необычайно. Комнаты обшиты панелями, очень красивая лестница из дуба и орехового дерева, норманнские погреба. Выложив кругленькую сумму, из него можно сделать один из самых прелестных маленьких домов в Англии. <…>
Роман «Мерзкая плоть» — одна из самых сильных сатирических книг 30-х годов. Перед читателем проносится причудливая вереница ярко размалеванных масок, кружащихся в шутовском хороводе на карнавале торжествующей «мерзкой плоти». В этом «хороводе» участвуют крупные магнаты и мелкие репортеры, автогонщики, провинциальный священник и многие-многие другие.
В романной трилогии «Офицеры и джентльмены» («Меч почета», 1952–1961) английский писатель Ивлин Во, известный своей склонностью выносить убийственно-ироничные приговоры не только отдельным персонажам, но и целым сословиям, обращает беспощадный сатирический взгляд на красу и гордость Британии – ее армию. Прослеживая судьбу лейтенанта, а впоследствии капитана Гая Краучбека, проходящего службу в Королевском корпусе алебардщиков в годы Второй мировой войны, автор развенчивает державный миф о военных – «строителях империи».
Ироническая фантасмагория, сравнимая с произведениями Гоголя и Салтыкова-Щедрина, но на чисто британском материале.Что вытворяет Ивлин Во в этом небольшом романе со штампами «колониальной прозы», прозы антивоенной и прозы «сельской» — описать невозможно, для этого цитировать бы пришлось всю книгу.Итак, произошла маленькая и смешная в общем-то ошибка: скромного корреспондента провинциальной газетки отправили вместо его однофамильца в некую охваченную войной африканскую страну освещать боевые действия.
Творчество классика английской литературы XX столетия Ивлина Во (1903-1966) хорошо известно в России. «Возвращение в Брайдсхед» (1945) — один из лучших романов писателя, знакомый читателям и по блестящей телевизионной экранизации.
Видный британский прозаик Ивлин Во (1903–1966) точен и органичен в описании жизни английской аристократии. Во время учебы в Оксфорде будущий писатель сблизился с золотой молодежью, и эти впечатления легли в основу многих его книг. В центре романа «Пригоршня праха» — разлад между супругами Тони и Брендой, но эта, казалось бы, заурядная житейская ситуация под пером мастера приобретает общечеловеческое и трагедийное звучание.
Русского писателя Александра Грина (1880–1932) называют «рыцарем мечты». О том, что в человеке живет неистребимая потребность в мечте и воплощении этой мечты повествуют его лучшие произведения – «Алые паруса», «Бегущая по волнам», «Блистающий мир». Александр Гриневский (это настоящая фамилия писателя) долго искал себя: был матросом на пароходе, лесорубом, золотоискателем, театральным переписчиком, служил в армии, занимался революционной деятельностью. Был сослан, но бежал и, возвратившись в Петербург под чужим именем, занялся литературной деятельностью.
«Жизнь моя, очень подвижная и разнообразная, как благодаря случайностям, так и вследствие врожденного желания постоянно видеть все новое и новое, протекла среди таких различных обстановок и такого множества разнообразных людей, что отрывки из моих воспоминаний могут заинтересовать читателя…».
Творчество Исаака Бабеля притягивает пристальное внимание не одного поколения специалистов. Лаконичные фразы произведений, за которыми стоят часы, а порой и дни титанической работы автора, их эмоциональность и драматизм до сих пор тревожат сердца и умы читателей. В своей уникальной работе исследователь Давид Розенсон рассматривает феномен личности Бабеля и его альтер-эго Лютова. Где заканчивается бабелевский дневник двадцатых годов и начинаются рассказы его персонажа Кирилла Лютова? Автобиографично ли творчество писателя? Как проявляется в его мировоззрении и работах еврейская тема, ее образность и символика? Кроме того, впервые на русском языке здесь представлен и проанализирован материал по следующим темам: как воспринимали Бабеля его современники в Палестине; что писала о нем в 20-х—30-х годах XX века ивритоязычная пресса; какое влияние оказал Исаак Бабель на современную израильскую литературу.
Туве Янссон — не только мама Муми-тролля, но и автор множества картин и иллюстраций, повестей и рассказов, песен и сценариев. Ее книги читают во всем мире, более чем на сорока языках. Туула Карьялайнен провела огромную исследовательскую работу и написала удивительную, прекрасно иллюстрированную биографию, в которой длинная и яркая жизнь Туве Янссон вплетена в историю XX века. Проведя огромную исследовательскую работу, Туула Карьялайнен написала большую и очень интересную книгу обо всем и обо всех, кого Туве Янссон любила в своей жизни.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В ноябре 1917 года солдаты избрали Александра Тодорского командиром корпуса. Через год, находясь на партийной и советской работе в родном Весьегонске, он написал книгу «Год – с винтовкой и плугом», получившую высокую оценку В. И. Ленина. Яркой страницей в биографию Тодорского вошла гражданская война. Вступив в 1919 году добровольцем в Красную Армию, он участвует в разгроме деникинцев на Дону, командует бригадой, разбившей антисоветские банды в Азербайджане, помогает положить конец дашнакской авантюре в Армении и выступлениям басмачей в Фергане.
«Литературный гид»: «Скиталица по себе самой…», посвященный аргентинской поэтессе Алехандре Писарник (1936–1972). «Пытка как способ существования и способ письма», — так характеризует образ жизни и творчества Алехандры Писарник филолог Борис Дубин в заметке «Приближение к ускользающей тени». Подборку стихотворений А. Писарник перевел с испанского Павел Грушко, его же — вступление к стихам. Раздел «Из записных книжек» в переводе Натальи Ванханен.АЛЕХАНДРА ПИСАРНИК (1936–1972, Alejandra Pizarnik наст. имя Флора Пожарник), творчество которой представлено в рубрике Литературный гид — аргентинский поэт, прозаик, переводчик.
Роман «Продавец прошлого» известного ангольского писателя Жузе Эдуарду Агулазы (1960). Современная Ангола — люди, нравы, недавние политические потрясения — глазами домашнего геккона. Магический реализм. Перевод с португальского Татьяны Родименко.Республика Ангола — государство в Центральной Африке, граничит с Намибией на юге, Демократической Республикой Конго на северо-востоке и севере, Замбией на востоке, а также Республикой Конго, омывается с запада Атлантическим океаном. Бывшая португальская колония. Вторая после Нигерии страна в Африке по объему нефтедобычи, Ангола также является одним из самых бедных государств в мире.