Из дневника улитки - [33]
Последний оставшийся в Данциге практикующий врач-еврей, д-р Якубовский, сообщил Скептику о смерти его ученика. Так как письма до адресатов пока еще доходили, хотя и окольными путями (и так как Герман Отт тем временем тоже стал подумывать о выезде и его история действительно начала походить на ту, которую Раницкий рассказывал мне как собственную), Скептик попытался написать письмо в Палестину сестре своего ученика; но, перечитывая его, он засомневался: слишком много об улитках и меланхолии…
На следующий день после того, как мы с Анной навестили Еву Герсон в Иерусалиме, я хотел читать в университете отрывки из рукописи этой книги. Это было 9 ноября 1971 года, через тридцать три года после «Хрустальной ночи». Молодые люди из праворадикальной организации «Бетар» пытались шумом и громкими молитвами сорвать чтение. Они выкрикивали: «Немцы — убийцы!» Знаете, дети, я все-таки продолжил чтение. Вы — не убийцы.
Хотя Герман Отт все еще помогал переоборудовать под жилье большой амбар на Маузегассе, который потом стал гетто для последних данцигских евреев, его мысли о бегстве приобретали все большую определенность. Он сказал стекольщику Фридебергу (одному из бывших председателей общины): «Если я однажды исчезну, прошу вас не сомневаться, что попрощаться у меня не было никакой возможности».
«…и вот спустя двадцать пять лет. Из развалин и пепла. Из ничего. И снова мы есть. Без ложной скромности. Что бы ни творилось в мире. Никто не ожидал. Не стыдно показать…»
Да и еще раз да. Стоит, многоэтажная, и кое-чего стоила. Вложили столько и еще столько. Все крутится, течет, катится и автоматически смазывается. Не только вчерашние победители, сам Бог обращается к нам за кредитами. Мы снова есть, снова что-то собой представляем, мы снова, мы…
И ждем эха. Пусть оно повторит эти ласкающие наш слух слова, мы есть, мы снова есть, мы снова…
А теперь на колени — и возносить молитвы за небесную благодать. Признать теперь, что мы слышим время, не хруст роста, а только само время, движущееся на своей улиточьей ноге.
Надо всем, что сто́ит и стоило, над приходом-расходом-добавленной стоимостью, надо всем, что крутится на холостом ходу и по привычке смазывается, — надо всем этим скользит улитка и оставляет свой след: слизистую оболочку, которая сохнет, потрескивая, остается прозрачной и делает нас — таких, какие мы есть, какими мы снова стали, — тихими созерцателями.
Скептик позаботился заранее и купил себе лезвия для бритвы (фирмы «Ротбарт»), более ста штук. Теперь он рассеянно кивает и рассматривает, что я привез их Майнца, Трира и Бургхаузена: замечания на полях для сторонников прогресса.
13
Сегодня воскресенье. А по воскресеньям, Франц, когда мы надоедаем друг другу, твой скучающий вид, который ты не устаешь демонстрировать всему дому, особенно забавен. Ты становишься на цыпочки, неизвестно обо что разбиваешь себе в кровь коленки, целеустремленно смотришь в пустоту и говоришь: «Здесь ничего не происходит. Что мне тут делать? Расскажи хоть что-нибудь, что-нибудь увлекательное или забавное, по мне пусть и грустное, что-нибудь из прошлого, что ты сам видел, а то и не видел, но обязательно что было, а не выдумано, и без всяких там цифр и эсдэпэгэ и тому подобного. Расскажи, как кто-то спрятался, но спрятался по-настоящему, потому иначе ему нельзя было, и как Анна Франк: это было увлекательно и забавно и грустно, и было на самом деле, и совсем не было скучно… Сейчас все еще воскресенье?»
Однажды в воскресенье, Франц, в обычное скучное воскресенье, такое недвижное, что даже улитка кажется подвижной, штудиенасессор Герман Отт стоял в своей квартире, Бастион Канинхен, 6, посреди унаследованной мебели, и был очень занят. Он готовил свое бегство, освобождая свои террарии. (Еще накануне он высадил своих каменок, червеобразных, дорожных и даже степных улиток, требующих песочного грунта, там, где им могло понравиться: в оливском смешанном лесу, в брезенских прибрежных дюнах, на лугах за Кнайпабом…) Ни одной улитки он не мог с собой взять.
— А куда он бежал? И что взял с собой?
Принять решение: вот что трудно для Скептика. Любитель старых гравюр (он долго, очень долго листал свои папки), он легко мог упустить момент для бегства. После первого и второго просмотра Скептик сделал наконец свой выбор. Он остановился на английском, вручную подкрашенном офорте — улитка, несущая свой домик, — и на репродукции гравюры, оригинал которой ты можешь увидеть в отделе гравюр по меди Далемского музея. Я покажу тебе ее на художественной открытке.
— А с этой что случилось? Осталась без квартиры?
Не расторгнув договора, выставили за дверь. Но ты прав. Можно сказать: неудачница. Или: глядит как потерянная.
— Ну и зад у нее. И как расселась.
Это можно замерить: при горестном виде у нее формы и впрямь впечатляющие. В народе говорят: «куксится» — то есть что-то вроде плохого настроения, по причине запора, а может, живот пучит или не было оргазма. Позже я объясню тебе, что это такое. (Подходит Рауль и тоже бросает взгляд на открытку.)
— Ясное дело! От такой молоко киснет.
Вы можете подумать, что у бедной девушки сбежал хомячок или она смотрит (чего гравюра не показывает) программу телевидения: какую-нибудь викторину или новости культуры. Никто у нее не сбежал. И реклама не прыгает перед глазами. Она и впрямь скучает, но скука эта глубинная, ничем не рассеешь. Францу его собственная скука кажется куда более веселой.
Роман «Собачьи годы» – одно из центральных произведений в творчестве крупнейшего немецкого писателя нашего времени, лауреата Нобелевской премии 1999 года Гюнтера Грасса (р.1927).В романе история пса Принца тесно переплетается с судьбой германского народа в годы фашизма. Пес «творит историю»: от имени «немецкого населения немецкого города Данцига» его дарят Гитлеру.«Собачий» мотив звучит в сопровождении трагически гротескных аккордов бессмысленной гибели немцев в последние дни войны. Выясняется, что фюрер завещал своим верноподданным собаку.
«Жестяной барабан» — первый роман знаменитого немецкого писателя, лауреата Нобелевской премии (1999) Гюнтера Грасса. Именно это произведение, в гротесковом виде отразившее историю Германии XX века, принесло своему автору мировую известность.
Гюнтер Грасс, лауреат Нобелевской премии по литературе, завоевал мировую славу полвека назад романом «Жестяной барабан», блистательно экранизированным в 1979 году Ф. Шлендорфом (фильм получил «Золотую пальмовую ветвь» на Каннском кинофестивале и «Оскара» как лучший иностранный фильм). Бестселлеры Грасса «Кошка и мышь», «Собачьи годы», «Траектория краба», «Из дневника улитки» переведены на десятки языков. «Луковица памяти» — книга автобиографическая. Рассказывая о своей юности, Грасс не умолчал и о нескольких месяцах службы в войсках СС, что вызвало грандиозный скандал вокруг его имени.
В Германии разразился очередной скандал, связанный с публикациями Гюнтера Грасса. На этот раз нобелевский лауреат Гюнтер Грасс опубликовал белый стих «Что необходимо сказать».Израиль объявил «персона нон грата» немецкого писателя Гюнтера Грасса, опубликовавшего антиизраильское стихотворение. Об этом сообщил глава МВД еврейского государства Эли Ишай. «Сочинение Грасса является попыткой разжечь пламя ненависти к Израилю и израильтянам, а также продолжением идей, которые он признавал в прошлом, когда носил форму войск СС, — подчеркнул он. — Если он хочет продолжать публикации своих искаженных и ложных работ, предлагаю ему делать это в Иране, где он найдет понимающую аудиторию».Глава МИД Израиля Авигдор Либерман также раскритиковал произведение Гюнтера Грасса, призвав европейских лидеров осудить высказывания писателя, способные усилить антисемитские настроения.
В 2009 году Германия празднует юбилей объединения. Двадцать лет назад произошло невероятное для многих людей событие: пала Берлинская стена, вещественная граница между Западным и Восточным миром. Событие, которое изменило миллионы судеб и предопределило историю развития не только Германии, но и всей, объединившейся впоследствии Европы.В юбилейной антологии представлены произведения двадцати трех писателей, у каждого из которых свой взгляд на ставший общенациональным праздник объединения и на проблему объединения, ощутимую до сих пор.
В четвертый том Собрания сочинений Г. Грасса вошли повести «Встреча в Тельгте» и «Крик жерлянки», эссе «Головорожденные», рассказы, стихотворения, а также «Речь об утратах (Об упадке политической культуры в объединенной Германии)».
Один человек с плохой репутацией попросил журналиста Максима Грязина о странном одолжении: использовать в статьях слово «блабериды». Несложная просьба имела последствия и закончилась журналистским расследованием причин высокой смертности в пригородном поселке Филино. Но чем больше копал Грязин, тем больше превращался из следователя в подследственного. Кто такие блабериды? Это не фантастические твари. Это мы с вами.
Популярный глянцевый журнал, о работе в котором мечтают многие американские журналисты. Ну а у сотрудников этого престижного издания профессиональная жизнь складывается нелегко: интриги, дрязги, обиды, рухнувшие надежды… Главный герой романа Захарий Пост, стараясь заполучить выгодное место, доходит до того, что замышляет убийство, а затем доводит до самоубийства своего лучшего друга.
Петер Хениш (р. 1943) — австрийский писатель, историк и психолог, один из создателей литературного журнала «Веспеннест» (1969). С 1975 г. основатель, певец и автор текстов нескольких музыкальных групп. Автор полутора десятков книг, на русском языке издается впервые.Роман «Маленькая фигурка моего отца» (1975), в основе которого подлинная история отца писателя, знаменитого фоторепортера Третьего рейха, — книга о том, что мы выбираем и чего не можем выбирать, об искусстве и ремесле, о судьбе художника и маленького человека в водовороте истории XX века.
Взглянуть на жизнь человека «нечеловеческими» глазами… Узнать, что такое «человек», и действительно ли человеческий социум идет в нужном направлении… Думаете трудно? Нет! Ведь наша жизнь — игра! Игра с юмором, иронией и безграничным интересом ко всему новому!
Эта история с нотками доброго юмора и намеком на волшебство написана от лица десятиклассника. Коле шестнадцать и это его последние школьные каникулы. Пора взрослеть, стать серьезнее, найти работу на лето и научиться, наконец, отличать фантазии от реальной жизни. С последним пунктом сложнее всего. Лучший друг со своими вечными выдумками не дает заскучать. И главное: нужно понять, откуда взялась эта несносная Машенька с леденцами на липкой ладошке и сладким запахом духов.
Россия и Германия. Наверное, нет двух других стран, которые имели бы такие глубокие и трагические связи. Русские немцы – люди промежутка, больше не свои там, на родине, и чужие здесь, в России. Две мировые войны. Две самые страшные диктатуры в истории человечества: Сталин и Гитлер. Образ врага с Востока и образ врага с Запада. И между жерновами истории, между двумя тоталитарными режимами, вынуждавшими людей уничтожать собственное прошлое, принимать отчеканенные государством политически верные идентичности, – история одной семьи, чей предок прибыл в Россию из Германии как апостол гомеопатии, оставив своим потомкам зыбкий мир на стыке культур.