Из церковной хроники - [2]

- Благодарю вас, святой отец, - проговорила она, и он тотчас же заметил, что его простые слова действительно глубоко ее тронули, - с этим будет покончено раз и навсегда.

- Знаешь, я так бы и сделал на твоем месте, - сказал он серьезно и на секунду задержал взгляд на ее лице, - ты девушка умная, тебе и так доступны все, какие захочешь, радости жизни. Что еще?

- У меня были дурные мысли, святой отец.

- Ну, - сказал он с горечью, - дурные мысли у нас у всех бывают, - ты старалась от них избавиться?

- Нет, святой отец.

- У тебя есть друг?

- По-настоящему нету. Так, кое-кто увивается.

- Кое-кто - это даже хуже, чем никто, - сказал он сурово, - нужно, чтобы у тебя был друг. Вот увидишь, найдутся старые зануды, которые будут уверять тебя в обратном, но это, разумеется, чистейший вздор. Все твои дурные мысли от избытка воображения. Что-нибудь реальное вернее всего тебя от этого излечит. Что еще?

Девушка молчала всего секунду, прежде чем ответить, но отцу Кассиди хватило и секунды, и ее слова не застали его врасплох.

- Я была в плотской близости с мужчиной, святой отец, - проговорила она тихо и отчетливо.

- Что?! - воскликнул он, воззрившись на нее с изумленным видом. - В плотской близости с мужчиной? В твои годы?

- Да, я знаю, - сокрушенно пробормотала она, - это ужасно.

- Да, это ужасно, - медленно и торжественно отозвался он. - Сколько же раз это случалось?

- Один раз, святой отец, то есть два, но тогда же.

- Он женат? - спросил он, нахмурясь.

- Нет, святой отец, не женат, по крайней мере мне так кажется, прибавила она, вдруг засомневавшись.

- Ты была в подобных отношениях с мужчиной, - сказал с упреком отец Кассиди, - и даже не знаешь, женат он или нет?

- Я была уверена, что он не женат, - сказала она с непритворным огорчением. - Да так оно и было, когда я видела его в последний раз до этого, хотя, конечно, прошло уже пять лет.

- Пять лет? Но ты тогда была совсем еще маленькой.

- Ну понятно, - согласилась она. - Тогда он ухаживал за моей сестрой Кэт, но ей-то он был не нужен.

Она как раз со своим теперешним мужем крутила роман, а его просто так придерживала, чтобы веселей было.

Я все это видела и готова была ее убить, потому что оп ко мне так хорошо относился. Из всех, кто приходил к нам в дом, он один обращался со мною, как со взрослой.

Но мне было всего только четырнадцать, и он скорей всего считал, что я для него слишком молода.

- А ты как считаешь? - язвительно поинтересовался отец Кассиди. Он почему-то решил, что эта девица не сознает всей тяжести своего греха, это ему не нравилось.

- Ну, наверно, так оно и было, но я чувствовала себя просто ужасно, когда меня отсылали спать, а он оставался вдвоем с Кэт, которой на него было наплевать, я-то знала. А теперь, когда мы встретились, все, что было, вернулось. У меня внутри все как будто оборвалось. Нет, так только с первым бывает... Словно у него над тобой какая-то власть.

- Если тебе тогда было четырнадцать лет, - сказал отец Кассиди, не откликнувшись на столь очевидное приглашение поговорить о чарах первой любви, - сейчас тебе всего девятнадцать.

- Верно.

- А тебе известно, - продолжал он сосредоточенно, - что если ты не избавишься от этого ужасного порока раз и навсегда, он будет преследовать тебя до седых волос?

- Думаю, это так, - сказала она неуверенно, но было совершенно ясно, что она отнюдь так не думает.

- Ты думаешь! - яростно фыркнул он. - Можешь мне поверить. И самое ужасное заключается в том, - продолжал он, стараясь говорить как можно более веско, - что где один, там и десяток, и не жди, что это будут порядочные люди, первый встречный, любой паршивый оборванец сделает с тобой все, что захочет. И так изо дня в день, до самой старости - все тот же страшный смертный грех.

- И все-таки я не знаю! - с горячностью воскликнула она, подавшись к нему. - По-моему, людей сплошь и рядом толкает на это любопытство.

- Любопытство? - изумленно повторил он.

- Ну да, вы понимаете, о чем я говорю, - сказала она нетерпеливо, вокруг этого разводят такую таинственность!

- А что, по-твоему, следует делать, - с ехидством осведомился он, трубить об этом на каждом перекрестке?

- Ах, бог его знает, но все лучше, чем так, как некоторые, - торопливо заговорила она, - вот возьмите, к примеру, мою сестру Кэт. Между нами, конечно, два года разницы, она меня воспитала и так далее, но все-таки мы всегда были как подруги. Она мне свои любовные записки показывала, а я ей свои. То есть, я хочу сказать, мы обо всем говорили на равных, но с тех пор, как она вышла замуж, ее не узнать. Ни с кем, кроме других замужних женщин, она вообще не разговаривает, и вот они сойдутся где-нибудь в углу и шепчутся, шепчутся, а войдешь в комнату, так начинают говорить о погоде, словно ты дитя малое. Тут поневоле начнешь воображать бог знает какие чудеса.

- Только не надо мне объяснять, что такое безнравственность, - сердито оборвал ее отец Кассиди, - мне это и без тебя прекрасно известно. Начинаете вы с любопытства, а кончаете развратом. Ни один порок на свете не овладевает человеком так быстро и не действует на его душу так разрушительно. Советую тебе, милая моя, не цитать на этот счет никаких иллюзий. Этот человек говорил тебе что-нибудь о женитьбе?