Из блокнота Николая Долгополова. От Франсуазы Саган до Абеля - [18]

А самое яркое воспоминание — это, конечно, подписание капитуляции. Не было дня счастливее в его жизни. Очень переживал, что будет всё как-то не так. Что помпезность, которая нам свойственна, задавит радость победы.

Ничего похожего. Великолепен был Жуков. На его фоне немцы с их генерал-фельдмаршалом Кейтелем выглядели подавленными, убогими — такими, какими и должны были выглядеть.

Но в конце апреля все пошло совсем не гладко. Так в конце войны уже бывало. Постепенно исчезало из жизни то, о чем «Большая тройка» — Сталин, Рузвельт, Черчилль — договаривались еще в 1943 году на первой своей конференции в Тегеране, а потом в 1945-м Ялте. Рузвельт умер, пришедший на смену президент США Трумэн был нам далеко не другом, а хитрый англичанин Черчилль умело ему подыгрывал.

Вот и Акт о безоговорочной капитуляции невзначай подписали 7 мая во французском Реймсе. О ялтинских договоренностях забыли. От немцев акт подписал генерал Йодль, закорючку за американскую сторону поставил генерал Смит — начальник штаба генерала Эйзенхауэра. Фактически разгромленная нами немецкая армия капитулировала перед западными союзниками.

Французов представлял заместитель начальника штаба генерал Севез. Существует версия, будто, увидев его, немцы, несмотря на трагический для них исход, отпустили реплику: а мы не знали, что и французы нас победили.

От СССР подпись под документом поставил генерал-майор Иван Суслопаров. До сих пор в некоторых наших источниках всерьез утверждается, будто разгневанный Сталин приказал расстрелять Суслопарова.

Ничего подобного! Бывший военный атташе и дипломат был представителем Верховного главнокомандования Советских Вооруженных сил при штаб-квартире союзников в Реймсе. Есть основания предполагать, что работавший еще до войны во Франции военный атташе Суслопаров руководил оттуда действиями нашей военной разведки в Западной Европе. Опытнейший человек, он моментально послал текст Акта о капитуляции в Москву — что с этим делать? И не получил оттуда ответа.

Но не поставить подпись советской стороны под документом было рискованно. Непонятно, к чему могло привести положение, когда СССР в отличие от своих союзников по-прежнему бы считался в состоянии войны с Германией.

Да, Сталин был разгневан, но причиной был не Суслопаров, а беспринципность Черчилля и Трумэна. И быстро показал немцам и американцам с англичанами, кто в доме хозяин, заявив: «Договор, подписанный в Реймсе, нельзя отменить. Но его нельзя и признать. Капитуляция должна быть учинена как важнейший исторический акт и принята не на территории победителей, а там, откуда пришла фашистская агрессия, — в Берлине, и не в одностороннем порядке, а обязательно верховным командованием всех стран антигитлеровской коалиции».

Союзники согласились. Воля страны, внесшей наибольшей вклад в разгром фашизма, была тверда и непоколебима. Спорили с Советами недолго, на серьезные возражения не решились. Тем более всю юридическую часть полностью оговорили еще в феврале в Ялте.

8 мая часть журналистов, вошедших в Берлин с 1-м Белорусским фронтом, была вызвана в штаб. Им предлагалось оставаться там до получения дальнейших указаний. Отец вспоминал, что шли до Берлина так быстро, так замучились во время боев, что многие тут же заснули. А он переживал. Полевая почта принесла письмо от матери: от младшего сына Коли никаких вестей.

Вечером 8-го их повезли. Некоторые бывалые, отлично ориентирующиеся определили, что приехали в Карлсхорст. Здесь всех предупредили: будете присутствовать при подписании Акта о безоговорочной капитуляции. Оказалось, что фотокорреспондентов больше, чем пишущих. Вопросов попросили не задавать, вести себя, как и подобает советским офицерам. Помещение, где будет проходить церемония, не такое большое, и толкотню там устраивать никак нельзя. От «Известий» и Совинформбюро их было двое — уважали. Отец сразу же договорился с другом — фотокором Жоржем (Георгием) Петрусовым: каждый делает свое, если возникнет борьба за место, им надо сделать так, чтобы прорвался Жоржик.

Но Петрусов прорвался сам. Занял в борьбе удобнейшую точку, и, по-моему, его фотографии самые удачные.

С отцом их связывала общая страсть: вместе ходили до самой смерти на балет.

А тогда, под полночь, в зал вошел главный победитель — маршал Жуков. Он сразу расставил все точки над «i». Если у американцев, возможно, и оставались какие-то сомнения, кто командует парадом, то после короткого вступления они мгновенно исчезли: «Мы, представители Верховного главнокомандования Советских Вооруженных сил и Верховного командования союзных войск, уполномочены правительствами антигитлеровской коалиции принять безоговорочную капитуляцию Германии от немецкого военного командования». Говорил маршал медленно, спокойно, в голосе — ни тени дрожи.

В зал ввели немцев. Кейтель держался поначалу хладнокровно, даже чересчур уверенно. Но Жуков несколькими командными движениями сбил с генерал-фельдмаршала спесь. Он, а не немец, был в центре внимания. Кейтель невольно подыгрывал Жукову.

Был момент, когда и Кейтель попытался привлечь к себе внимание. Жуков эту попытку подавил не глядя.