Из блокнота индолога - [15]

Не близок путь от плотины Тунгабхадры до Бидара — без малого четыреста километров и, значит, добрых восемь-десять часов езды на машине. Мы остановились возле бензоколонки «Индиан ойл». Необычный вид «Волги» привлек внимание водителей и любопытных, собравшихся у бензоколонки, — самого надежного на индийских дорогах справочного бюро. Хозяин бензоколонки, узнав, что мы ищем представителя «Пресс ин-формейшн бюро», сообщил, что нас уже ждут, и предложил пройти в здание «Сельскохозяйственного кооперативного банка», где можно подождать, пока найдут нужного нам человека.

Визит в банк был экспромтом, но тем не менее интересным. Вопросы кредитования и финансирования развития сельского хозяйства в Индии весьма остры и в наши дни, не говоря уже о первых десятилетиях независимости. С законной гордостью председатель банка рассказал, что оборот с 1947 до 1967 г. вырос от ста тысяч рупий в год до сорока миллионов. Среди клиентов., кроме различных фирм, потребительских и кредитных кооперативов, а также тех, которые занимаются сбытом товаров, появилось четыре товарищества по совместной обработке земли. Банк оказался способен финансировать строительство первого в округе крупного промышленного предприятия — сахарного завода.

Прежде чем отправиться с визитами, нам надо- было хотя бы часок отдохнуть. Мы собирались отправиться сначала в муниципалитет, но неожиданно в гостиницу приехали почти все его члены. Среди них оказался человек, который в свое время присутствовал в городе Калинине на открытии памятника Афанасию Никитину. Он сохранил самые теплые воспоминания о пребывании в СССР, о тех чувствах искренней дружбы, которые испытывают советские люди к индийскому народу.

Председатель муниципального совета предложил нам посмотреть город и крепость. Мы с удовольствием согласились. Основные памятники сосредоточены в самой крепости — и мы поднялись на крепостную стену. Здесь, на нескольких башнях, стояли громадные кованые пушки. Они бездействуют давным-давно. Внизу под крепостной стеной простиралась необозримая равнина, расчерченная на квадратики полей. Кругом виднелись следы разрушений — могучие стены крепости и укрепления оказались бессильны перед всесокрушающей силой времени.

На обратном пути мы миновали странное, словно расколотое пополам здание. Оно действительно было расколото. А произошло это так: у правителя Бидара главным министром был Махмуд Гаван. Он понимал, что для процветания государства необходимо укреплять хозяйство, помогать крестьянам. Он содействовал развитию просвещения, построил медресе, традиционное мусульманское учебное заведение. Завистливые придворные оговорили Махмуда Гавана, и он был казнен султаном, а здание медресе превратили в пороховой склад. То ли в него ударила молния, то ли кто-то пошутил с огнем, но от медресе уцелела лишь одна часть да минарет. На этих руинах до сих пор можно увидеть черный налет пороха, память о недальновидности правителя. Мы въехали в город через крепостные ворота — возле них с того самого времени, как они были построены, располагаются ряды лавчонок, кустарных мастерских. Одна из них — мастерская, где изготовляют так называемые бидри. Всякого, кто приезжает в Индию, привлекают бидри — самые разнообразные декоративные изделия из черного металла с серебряной насечкой, отличающиеся строгой красотой, безошибочным, высокохудожественным вкусом и сравнительно невысокой ценой. Название свое эти изделия получили по имени города Бидара, где их начали выделывать.

Мы вошли под сумрачные средневековые своды и попросили показать, как изготовляют эти действительно высокохудожественные изделия. Мастера стали наперебой объяснять, как они делаются, но самый старший из них остановил товарищей:

— Не надо столько слов. Давайте лучше; покажем, как это делается.

И он взял в руки невзрачную шкатулку из какого-то серого, тусклого, совершенно неинтересного на вид ме-галла и сел на пол, скрестив ноги. Перед ним стояла — наковаленка, а на ней моток серебряной проволокли и молоточек. По еле заметным линиям заранее нанесенного узора точными, короткими ударами мастер вбивал кусочки проволоки в шкатулку. Наконец рисунок выполнен, и шкатулка перешла в руки другого мастера, который слегка ее отшлифовал и протер (в этом-то и заключался секрет изготовления) особой глиной, которую, по словам мастеров, можно найти лишь неподалеку от Бидара..

Затем шкатулка перекочевала в руки еще одного мастера, который опустил ее в предварительно раскаленную чашу и полил кислотой. Какой? Опять-таки профессиональный секрет. Очередной мастер бросил еще грязную шкатулку в лохань с холодной водой, затем вынул, протер и передал следующему, а тот с потеплевшими глазами вскоре протянул нам на раскрытых ладонях очередное художественное творение, запечатлевшее гений народа. К традиционному узору мастер на шкатулке бидри от себя добавил еще несколько слов — Совият рус зиндабад! («Да здравствует Советская Россия!»)

Как жаль, что ни на бидри, ни на изделиях из слоновой кости и других произведениях художественного ремесла не стоят имена их создателей! Мне пришлось видеть кусок слонового бивня длиной в полметра, на котором современный ремесленник с талантом не меньшим, чем у фламандца Снейдерса, изобразил самых разных птиц Индии. Я спросил имя создателя этого произведения искусства. Мне никто пе сумел назвать художника, но сообщили, что бивень стоит более двадцати тысяч рупий — в основном это плата за материал.