Ивы зимой - [49]

— Как и в Тоуде, — буркнул Рэт. — Этот негодяй тоже проникся «жгучим интересом» к таким штуковинам и наверняка украл где-то одну из них, хотя и клялся нам, что честно купил ее. И стоило ему сесть в кресло пилота, как этот «жгучий интерес» задавил в жалкой жабьей душе все другие интересы, мысли и чувства. Он позабыл не только обо мне и о нашей безопасности. Он, между прочим, забыл и то, ради чего мы поднялись в воздух, — ради поисков одного нашего знакомого по имени Крот, если мне не изменяет память.

— Но ведь Тоуд сумел взлететь, а потом управлять полетом этой машины… — мечтательно закатил глаза Крот.

— Слушай, приятель. Ты испытываешь мое терпение. Да, он сумел взлететь и подняться в небо. Да, некоторое время он держал свой «ероплан», или как там его, в воздухе. Если бы дело обстояло не так, я бы не сидел сейчас здесь, а тихо покоился где-нибудь вместе с обломками этого механизма. А если Тоуд и разбил ту штуковину, что, на взгляд кое-кого из наших общих знакомых, было бы минимально достойной для него карой, то произошло это уже после того, как я — честно скажу — не по своей воле на высоте расстался с машиной.

Крот слушал Рэта, широко раскрыв глаза и забыв закрыть рот, — так сильно поразил его рассказ друга о полете на летающей штуковине. Видя, что повествование производит не тот эффект, на который оно было рассчитано, Рэт решил сконцентрировать внимание аудитории на наиболее драматических моментах:

— Итак, я просто-напросто выпал из летающей машины. И произошло это высоко над землей. Очень высоко. Даже слишком.

— Ну и дела, Рэтти! — присвистнул Крот. — Но постой… А выглядишь ты, между прочим, очень даже неплохо для Водяной Крысы, пережившей такое. Может быть, у тебя закрытые переломы, которые я сразу и не заметил? И где ссадины, синяки и шишки?

— Ссадины? Синяки? Шишки? Царапины, еще скажи. Друг мой, если бы мое падение на землю не было замедлено, всего вышеперечисленного — от царапин до переломов — у меня было бы более чем достаточно. Я даже думаю — намного более. Фатально… летально много, я полагаю.

— Ну да, — кивнул Крот, — я так сразу и подумал. И что же произошло?

— У меня был парашют.

— А, ну тогда другое дело, — как мог уверенно кивнул Крот, не сумев тем не менее скрыть от приятеля тот факт, что не совсем точно отдает себе отчет в том, что же представляет собой этот самый парашют и как он действует.

Рэт терпеливо растолковал другу устройство и предназначение столь полезного изобретения. Затем он пояснил Кроту, каким образом в его руки попал этот парашют, и посетовал на то, что в бессознательном порыве гуманизма пристегнул страховочную стропу парашюта Toy да, что давало мерзкому созданию шанс выжить в конце этого чудовищного полета.

Затем Рэт рассказал Кроту, как камнем летел, к земле (причем эти мгновения показались ему невероятно долгими) и как это падение замедлилось, когда раскрылся парашют.

— А потом… потом…

Крот тотчас же увидел происшедшую с его другом перемену. До сих пор Рэт был логичен и последователен и лишь изредка поддавался обуревавшим его раздражению или досаде. Но теперь в его голосе послышалась неожиданная отстраненность, задумчивый, почти неподвижный взгляд сфокусировался на какой-то невидимой точке, спрятанной в глубине пламени камина.

— Ну? Ну что, Рэтти? — осторожно спросил Крот. — Что там с тобой случилось?

— Со мной… ничего. Дело не во мне, а в том, что я там увидел… Увидел на пути к земле.

— Долго, наверное, ты летел, — понимающе кивнул Крот, еще не вполне осознавая глубину пережитого Рэтом потрясения.

— Знаешь, Крот, — Рэт перевел взгляд на друга, — я ведь не просто долго падал. Я смотрел вокруг. И я видел. Видел Белый Свет, и Дальние Края.

— Дальние Края! — прошептал Крот. Рэт Водяная Крыса кивнул и снова обратил глаза к огню.

— Да, Крот, я видел самые Дальние Края…

— И что? Что там? Как они выглядят?

— Знаешь, это очень похоже на то, что ты мне рассказал. Там была река. Она текла и текла, извиваясь и петляя. Сначала — между полями за Тоуд-Холлом, через Дремучий Лес, дальше, дальше и дальше. Там вдалеке пейзаж превратился в череду разноцветных пятен и полосок: зеленые, синие, красные и белые — они сменяли друг друга. А потом пошли холмы, которые… которые были больше чем холмы.

— Больше чем холмы! — эхом отозвался Крот.

— И горы. Больше чем горы. А река, она, наверное, дотекла не только до них, но и до того места, где слилась с небом, там, в самых дальних из Дальних Краев.

— Слилась с небом! — У Крота перехватило дыхание.

— И я понял, понимаешь, Крот, — я понял, что Оно ждет; ждало всегда и всегда будет ждать…

— Ждать насвсех, — тихо-тихо договорил за друга Крот.

— Я… я не уверен, но мне тоже так кажется, — согласился Рэт. — И еще: стоило мне увидеть все это, стоило почувствовать и ощутить все это, как многое, до того казавшееся непонятным и не связанным ни с чем, стало простым, ясным и понятным. Во-первых, я понял, что с тобой все будет в порядке. Не почувствовал, не предположил, а узнал наверняка. И меня очень удивило, что Барсук, который всегда был таким мудрым и рассудительным, не может понять этого и не хочет в это поверить. А во-вторых… во-вторых…