Иволга будет летать - [26]

Первый экспериментальный образец проекта ИАН был почти так же далек от будущей Иволги, как параплан от реактивного истребителя, однако и он обладал слабой способностью к предвидению, потому стало ясно — задача решаема. Заложенные в систему аналоги базовых эмоций значительно влияли на мышление, обуславливали формирование в «психике» машины сложноорганизованной потребностно-мотивационной сферы, воли — а с ней и темпоральной интуиции. Одновременно с разработкой модели второго поколения было начато проектирование сети наземных метеостанций, призванных обеспечить искин данными; химики синтезировали защитное покрытие для сенсоров и метеодатчиков, которые планировалось разметить на корпусе вертолета-носителя, киберпсихологи разрабатывали методики обучения.

Смирнов — тогда еще и трех лет не отработавший в новой должности — запомнил Володина энергичным и напористым моложавым субъектом, никогда не расстающимся с планшетом и коммуникатором и почитавшим еду и сон за пустую трату времени; когда Володин заходил в какое-нибудь помещение, там тотчас становилось тесно. За глаза все называли его «Волом», и прозвище это, вопреки астеническому сложению, ему очень шло. Но выражение «работать, как вол» со временем приобретало там, где побывал Володин, особый смысл. Разработав на начальной стадии решение — как сам Володин выражался, «распахав целину» — и добавив эту предварительную победу в длинный перечень своих достижений, он терял к проблеме всякий интерес и переключался на что-нибудь другое. Зачастую, совсем из другой области: Володин имел впечатляющий запас мультидисциплинарных знаний и не менее впечатляющий нюх на перспективные темы.

Он улетел в созвездие Стрельца исследовать какие-то гравитационные аномалии, так и не доведя до ума ни один из проектов, которыми занимался на Шатранге, оставив в ИАН только неукоснительно соблюдавшуюся традицию называть экспериментальные искины с использованием его инициалов: потому следующие модели получили названия «ВОЛхв» и «иВОЛга».

С разведзондами шатрангцы с Южного материка общими усилиями худо-бедно справились; с газопроводами не повезло — они так и не были построены. А воздушной навигации достался чудаковатый аспирант Володина Игорь Белецкий, что оказалось для проекта, для Смирнова и для самого Белецкого, прижившегося на Шатранге, огромной удачей — этот несуразный, на первый взгляд, человек довел дело до ума и в короткие сроки достиг таких результатов, каких вряд ли добился бы даже его прославленный учитель. Всего через пять лет искин «ВОЛхв-II», установленный на земной высотный вертолет СП-45, переоборудованный специально под новую навигационную систему, под управлением Дениса Абрамцева совершил свой первый рейс к отдаленной геостанции на западном отроге Великого Хребта. Расход топлива на необязательные маневры был велик, грузоподъемность оставалась мала, но «Волхв» летал — и летал по таким воздушным трассам, которые считались недоступными для катеров!

В последующие годы ширилась и совершенствовалась система наземной поддержки, дорабатывался искин и методы его обучения. За «Волхвом-II» последовал «Волхв-III», затем «Волхв-IV», впервые доставивший груз на обратную сторону Великого Хребта, «Волхв-V» и, наконец «Иволга» — самая совершенная, самая надежная и самая человечная система из всех. Возможно, более человечная, чем это было необходимо.

Смирнов подозревал, что в последних моделях уровень развития личности диктовали не столько объективные требования задачи, столько желания инженера, порой чересчур остро переживавшего душевное одиночество — но решил не вмешиваться, потому как причин препятствовать такому подходу не видел: «одушевленные» искины в среднем справлялись со своей работой лучше предшественников.

В час, когда Давыдов доставил Иволгу и останки Абрамцева на Дармын, и коммуникатор голосом майора ан-Хоба начал доклад, он впервые усомнился в своем решении.

* * *

Поздним вечером того же дня — скорее, уже ночью, когда завершены были все другие дела — Смирнов сидел в малом конференц-зале Дармына и показывал Каляеву наиболее интересные записи психосоциальных тестов Иволги; сам он за последние дни уже буквально выучил их наизусть. Но теперь многие фрагменты смотрелись иначе. По-новому.

На экране шла запись тестирования на понимание социального контекста. Тест проводился в научном корпусе в зале ИУ — имитационной установки, использовавшейся как в качестве тренажера для пилотов, так и средства обучения искинов и мониторинга их интеллектуальных и эмоциональных функций. В центре просторного зала на высоких железных опорах была установлена копия вертолетной кабины: титановый короб с Иволгой был закреплен под ней. Все сенсорные пути искина замыкались на главный лабораторный компьютер, который в режиме имитации мог выдавать искусственно сгенерированные данные полета по выбранному маршруту или, в режиме тестирования, отображать реальную картину зала ИУ, позволяя тем самым искину свободно общаться с людьми и выполнять «нелетные» задания. Для этого к ИУ через главный компьютер была подключена специальная сенсорно-кинетическая система, похожая на прилепившегося к потолку огромного паука: на ней были звукоуловители и глаза-видеокамеры на подвижных кронштейнах, привычные искину датчики температуры и давления и даже примитивная механическая рука: с ее помощью Иволга обыгрывала всех желающих в нарды или го.