Иван. Жизнь, любовь и поводок глазами собаки - [9]

Мы с Борисом всю жизнь мучимся расстройством пищеварения, но, в отличие от него, я это признаю, и поэтому я не стал воровать со стола целых три куска дорогого изысканного сыра, когда мы остались одни на кухне. Я вам клянусь, что во всем виноват кот, но мне до сих пор никто не верит.

Пару слов о Борисе. Его тоже назвали в честь какого-то знаменитого русского, но не помню, которого именно. Это пятнистый серо-белый кот, упорно не признающий, что имеет лишний вес. Зимой он так сильно разжирел, что пару раз застревал в дырке, которую для него прорезали в двери, и Тиму с Кристиной пришлось вдвоем его освобождать. Не поймите меня неправильно: я люблю Бориса, но он тот еще плут. Все коты отличаются умом, но Борис… Он прямо-таки расчетливый до мозга костей.

Дело было вот как. Тим с Кристиной оставили на столе нарезанный сыр и крекеры и выбежали ненадолго в магазин. Как только они закрыли дверь, Борис посмотрел на меня, а затем на стол и вызывающе мяукнул: «Ну что, давай?»

— Нет, — ответил я. — Они нас кормят и заботятся о нас. Мы не должны ничего у них воровать.

— А кто говорит о воровстве? — прошипел он. — Речь идет лишь о том, чтобы поделиться общим богатством.

Затем он признался в своей давней любви к особо острому чеддеру и с этими словами прыгнул на стол, смахнув тарелку с сыром на пол. Я признаюсь, что, как только кусочки сыра очутись на полу, я тут же на них набросился и мигом проглотил. Но заметьте: не я был зачинщиком этого преступления! Зато благодаря этому инциденту я узнал, что в моем сердце есть особое место для хорошего сыра. С тех пор Борис меня так и называл — Иван Сырный.

Он так и не простил меня за то, что я стащил весь сыр у него из-под носа. Я пытался ему объяснить, что для меня было очень важно преподать ему урок морали и этики, пусть даже поставив под сомнение свою собственную порядочность. А как иначе проявляется забота?

Не все, кто блуждает, пропали [3]

Представьте на мгновение лицо Ника Нолти на пакетах с молоком, продающихся по всей Америке. Лично я этого сделать не могу, потому что никогда его не видел, но это не важно. Итак, сколько, по вашему мнению, понадобится времени на то, чтобы найти его или какую-нибудь другую знаменитость? Вряд ли много. Меня тоже можно было бы найти быстро, но — хотите верьте, хотите нет — я сам не желал, чтобы меня искали. А все потому, что меня снова пленила богиня редкостной красоты, но теперь — в чем мне стыдно признаться — это была не Кристина.

История моего исчезновения началась с двойного мокко. В принципе, это мог быть и тройной американо — я уже не помню, что именно заказала Кристина. Все мои мысли были направлены на милую девушку по имени Джессика, которая работала в любимом кофейном фургончике Кристины и которая дала мне не одну, а целых две собачьих галеты. Протягивая мне печенье, она так очаровательно улыбнулась своей белоснежной улыбкой, что я готов был выпрыгнуть из машины прямо в ее объятья! Можете назвать это щенячьей влюбленностью, но я действительно почувствовал к ней ту самую идеальную любовь, которую Толстой описывает в своем потрясающем, хоть и спорном произведении «Крейцерова соната». Это была чистая, божественная любовь, выходящая за пределы физической плоти.

Я все время думал о Джессике. Каждый раз, когда мы с Кристиной проходили хотя бы в нескольких кварталах от ее кофейного фургончика, мой нос становился влажным, а во рту начинала выделяться слюна. Но я еще раз хочу напомнить, что это никак не связано с условными рефлексами. Да, я заляпываю слюной весь свой коврик на заднем сиденье машины — но это мой собственный выбор. Еще важно понимать, что мы — представители семейства собачьих — обладаем потрясающей способностью ориентироваться на местности. Об этом писали даже в «Невероятном путешествии»[4]. Я бы нашел фургончик Джессики и с завязанным единственным глазом, но, как оказалось, этого не потребовалось.

В один прекрасный день моей второй зимы, когда уже зажила нога после столкновения с водительской дверцей «вольво», я учуял ее запах. Заметьте, это было не более чем легкое дуновение, но я уловил его даже несмотря на то, что нас разделяло около двух миль. Я уже говорил вам, какой острый у меня нюх, но на этот раз я сам удивился своим способностям. Среди всех запахов белок, собак, людей, оленей, медведей, кугуаров, скунсов и продуктов их жизнедеятельности, которые витали в воздухе, я различил ее запах. Джессика. Ее сладкий аромат отличался от запаха миллионов других женщин, включая Кристину. Словно в трансе, я встал и с удивлением обнаружил, что меня ничто не сдерживает: ни цепь, ни веревка. Кто-то забыл надеть на меня ошейник. И тут я перестал быть Иваном Хорошим — вместо него появился безымянный пес, вечный странник на этой земле, искатель истины, любви, чистоты и собачьих галет.

В это время члены моей семьи находились дома и обедали в компании друзей. Им было невдомек, что мои ноги как будто сами понесли меня напрямик через мокрые посадки, канавы с водой, частные дворы, дороги и тропинки. Я бежал к ней, навстречу своей божественной судьбе.

Идиот

Не знаю, столько времени ушло на то, чтобы добраться до ее фургончика. Я вообще плохо помню это путешествие. Помню лишь звуки множества автомобильных гудков, а это значит, что я, должно быть, перебегал через проезжую часть. Когда я ее нашел, она уже закрывала магазин и собиралась домой.