Иван Тургенев и евреи - [35]

Великие умы никогда не были в недостатке у еврейского народа, одной из самых умных рас земли. Не говоря уже о великих анонимах, некоторые следы которых дошли до нас под именами Иисуса Христа и апостола Павла, давших новую религию Европе, если рассматривать только современную эпоху, в XVII-ом веке встречаем прекрасный образ Спинозы, последнего еврея, преследуемого своей расой, а в XVIII-ом веке образ Мендельсона, благородного друга Лессинга. Наш век богат знаменитыми евреями. <…> Немногие нации произвели столько же замечательных людей в столь короткий промежуток времени.

То, что отличает положение этих современных знаменитостей, делающих честь нашему веку, так это то, что вместо того, чтобы быть преследуемыми и распятыми своей расой, как ранее их великие предшественники: Спиноза, Иисус Христос, апостол Павел, они, напротив, глубокоуважаемы, обожаемы и превозносимы. И вполне справедливо, поскольку это мощные умы, делающие честь своей расе.

Но рядом с этими великими умами имеется мелкая сошка – бесчисленная толпа еврейчиков: банкиров, ростовщиков, промышленников, коммерсантов, литераторов, журналистов, политиков, социалистов, то есть, в любом случае, спекулянтов. Они перепродают в розницу то, что другие производят оптом, и живут, как бедный Лазарь, объедками роскошного стола их хозяев, крайне скромными и льстивыми слугами которых они всегда являются: суетливая и беспокойная порода, движимая нуждой с одной стороны, и с другой этой вечно неуёмной деятельностью, страстью к сделкам и спекулятивным инстинктом, равно как мелочными и тщеславными амбициями, которые образуют отличительные черты этой расы. Именно они захватили сегодня немецкую журналистику и наводнили в качестве второстепенных вожаков Социал-демократическую рабочую партию, к великому вреду для пролетариата Германии. Они называются Морисами Гессами[81], Боркхеймами[82], Либкнехтами[83] и массой других более или менее неизвестных имен.

Они превратили немецкую журналистику в арену грязи. Они не знают никакого другого оружия, кроме грязи. Трусливые и в то же время коварные намеки, гнусная и глупая ложь, грязная клевета – вот то, что составляет их повседневную полемику. Можно сказать, что они питаются только помоями, как некоторые насекомые, которые заполоняют улицы летом! Не требуйте от них ни справедливости, ни чести, ни логики в идеях <…>.

<…>

Взятый по отдельности, каждый из них убог, ничтожен, бессилен. Но их легион и, что еще хуже, весьма дисциплинированный легион, ожидающий только знака своего хозяина, чтобы начать брызгать всей своей слюной на тех, кто стал объектом их бешенства: бешенства всегда скрытого, ненависти без страсти и гнева [БАКУНИН. С. 162–170].

Антиеврейский пафос Бакунина в целом отражает остевую линию христианских представлений о еврействе, которая без особых изменений проходит в писаниях большинства мыслителей ХIХ в., как правоконсервативного, так и леволиберального толка, например, социал-демократа Евгения Дюринга. Не вызывает сомнения, что Иван Тургенев, уже будучи студентом философского факультета Берлинского университета, в котором он провел два семестра: 1838/39 и 1840/41 годов, сталкивался с подобного рода рассуждениями. Встречался он также и с представителями эмансипированного еврейства, которых было немало в студенческой среде. Напомним, что сам Карл Маркс изучал здесь в эти годы юридические науки, историю, историю искусств и философию[84]. Ранее в Берлинском университете учился юриспруденции Генрих Бернхард Оппенгейм – впоследствии видный публицист и политический деятель Германии, хороший знакомый Тургенева[85]. Несколькими годами позже в здесь же заканчивал свое образование Фердинанд Лассаль – выдающийся деятель немецкого рабочего движения, к которому Тургенев относился с большим уважением (об их встрече см. в Гл. VII).

Примечательным историческим совпадением является тот факт, что Карл Маркс и Иван Тургенев родились и умерли в один год (1818 и 1883), не дожив оба двух месяцев до своего 65-го дня рождения. И того и другого кончина постигла вдали от родных мест. Оба были европейскими знаменитостями ХIХ в., один как политический публицист, мыслитель и политэконом, другой как литератор и общественный деятель. По жизни они не раз пересекались. Например, Февральскую французскую революцию 1848 года И.С. Тургенев встретил в Париже в обществе своих друзей – П. Анненкова, М. Бакунина, Н. Сазонова и А.А. Тучкова – см. [АННЕНКОВ (II). С. 480]. Весной в Париж прибыли Маркс и Энгельс, с которыми встречался уже состоявший с ними в переписке Павел Анненков[86], и, скорее всего, Бакунин и Сазонов. 1874 г. они оба пили воды на термальном курорте в Карлсбаде (Карловы Вары), где жили в гостиницах, расположенных напротив друг друга, у них было немало общих знакомых – Михаил Бакунин[87],

Петр Лавров[88], Георг Гервег[89], например. Однако судьба так и не свела вместе русского либерала с немецким коммунистом, никто не представил их друг другу, как это имело место в 1864 г. в случае со сподвижником Маркса Фердинандом Лассалем [ВсТУРГсЛАС], о чем подробно будет рассказано ниже.