Иван Сусанин - [81]

— Мог бы того не сказывать, Ваня. Сам будь осторожлив.

Ранним утром Сусанна перекрестила сына своим нательным крестиком.

— Да помоги тебе пресвятая Богородица.

Не зная почему, но мать долго, долго смотрела ему вслед.

Одолев верст пятнадцать, Иванка присел на валежину передохнуть. Вытянул из котомы баклажку с водой, горсть сушеных ягод и пучок щавеля, кой рос вдоль реки, и о коем мать в первый же день сказала:

— Буду щи на щавеле варить. Он и в сыром виде пользительный.

Иванка и сам ведал, что пользительный: не только на какое-то время утоляет голод, но и отменно лечит застарелые язвы.

Заканчивал трапезу вяленой рыбиной, к коей у Иванки было особое пристрастие. Особенно увлекался он плотвой, когда жил в Ростове на берегах «Тинного моря». Многие местные рыбаки жарили крупную плотву и похваливали. Но самое лучшее ее применение — вяленье. От старожилов Иванка изведал, что дело сие не такое уж и пустяковое, а посему, выходя на озеро, он брал с собой ведерко с деревянным кругом и мешочек соли, поелику с солью в Ростове никогда проблем не было: Варницы под носом. Изловив рыбину, Иванка сыпал на дно ведерка тонкий слой соли, клал туда уловину, а чтобы плотва не прыгала и не шумела, сразу прикрывал ее деревянным кругом, а сверху придавливал предварительно вымытым камнем. Когда первый слой рыбы был готов, Иванка вновь засыпал его солью, затем укладывал второй слой и опять присыпал. И так до конца рыбалки. Дома ведро с водой ставил в прохладное место, куда не попадают солнечные лучи. Спустя несколько часов рассол выступал — соль отобрала у рыбы влагу. Иванка уже знал, что мелкую плотву не следует держать в таком виде более двух-трех дней, а крупную — лучше выдерживать неделю. Просоленную рыбу надо отмочить в проточной воде, и только затем ее можно развешивать в тени под навесом крыши или в сарае со щелями, где разгуливает сквознячок. Но и на веревку следует нанизывать рыбу умеючи.

Иванка не раз видел, что даже опытные рыбаки нанизывают плотву через глаз, но, как подсказал ему один из старых рыбаков — это не лучший способ. Плотва кормится зеленью, а посему желудок ее и жабры всегда горчат. Но коль развесить рыбу вниз головой, то вместе с остатками попавшей в нее воды стекут и все горчащие вещества, рыба станет гораздо вкуснее. Так что лучше вешать плотву, протыкая шилом дырку подле хвоста, не забывая и о том, чтобы развешенные тушки были отделены друг от друга, не соприкасались, иначе провяливание будет неравномерным. Но и это еще не всё. Вяленьем лучше заниматься в мае, поскольку нет еще мух или их совсем мало. А в знойный июль делать это можно лишь после того, как рыба будет укрыта от мух либо мелкой сеткой, либо самодельными коробами.

Вяленье длится три-четыре недели. О готовности судят, когда спинка рыбы при нажатии пальцами оказывается крепкой и подсохшей. Сельдь получается отменной, малосольной.

Но каждый раз, приступая к трапезе, Иванка грезил хотя бы о ломтике ржаного хлеба. Вот уж лакомство, так лакомство. Нет ничего вкуснее хлеба. Да так и должно быть. Сколь труда надо положить мужику, дабы вырастить хлеб! Вспахать оралом поле, засеять, сжать вызревшую ниву, убрать снопы в суслоны, досушить в овине, обмолотить цепом, провеять, освободив от шелухи. Но до сусека еще далеко: допрежь надо жернов покрутить, и не одну неделю, коль нива щедро одарила. А жесткая ладонь в кровавых мозолях, даже рукавица не помогает: тяжел жернов. Но обо всем забываешь, когда жито превращается в муку. Тут тебе и душистый каравай, и лепешки, и кокурки, а по праздникам — блины и пироги. Хлебушек! Он кормилец не только для мужика, но и для боярина и царя. Всем на потребу, ибо он костяк жизни. Без ума проколотишься, а без хлеба не проживешь. Отец когда-то говаривал: «Хлеба край, так и под елью рай».

— Эх, батя, батя, — вздохнул Иванка. — Зрел бы ты сейчас своего сына. Сидит под елью и грезит о хлебушке. Хоть бы крошка во рту побывала. А каково дочке и матери? На глазах тают.

Острая жалость как серпом прошлась по сердцу. Довольно отдыхать, надо идти дальше, дабы спасать самых близких людей.

Обогнув небольшое болотце, Иванка увидел перед собой задумчивый вековой бор, по краю коего широкой полосой тянулся густой непролазный малинник, усеянный крупными ягодами. Иванка невольно подошел к духовитым зарослям и принялся кидать в рот сочную, слегка перезревшую малину. И вдруг он замер, услышав чей-то звонкий девичий возглас, раздавшийся с другой стороны малинника:

— Настенька, где ты, ау!

— Здесь я, Аленка, недалече!

«Господи, наконец-то!» — возрадовался Иванка и напродир кинулся через малинник, не щадя ни рук, ни лица. Выскочил из зарослей и увидел убегающих девушек в холщовых сарафанах.

— Не пугайтесь, я не медведь!

Одна из девушек, услышав человеческий голос, остановилась, однако лицо ее было настороженным.

— Ты кто?

— Да я… да я селище ищу, красна девица. Не страшись!

Но вид незнакомца перепугал девушку: взлохмаченный (Иванка потерял в зарослях шапку), заросший бородой, в изодранной рубахе. Уж не разбойник ли? В лесах, чу, и лихие люди шастают. Да вон и топор в руке.