Иван Сусанин - [23]
— Награжу тебя, сын мой.
Иванка оторопел: владыка протянул ему пять рублей серебром. Таких деньжищ он сроду не видывал.
— Много, святый отче… Эко дело — лошаденок придержал.
Толпа, уже проведавшая в чем дело, рассмеялась:
— Дают — бери, бьют — беги. Да ты, паря, не того стоишь. Бери! После Бога — деньги первые. Есть в мошне — будет и в квашне.
Слота улыбнулся: ярославские мужики бойкие, на язычок острые; таким палец в рот не клади.
— Тут тебе, сын мой, и на пожилое, и на прокорм с избытком. Пожилое можешь Котыгину отдать — и ступай-ка к новому володетелю, у коего ты и горюшка ведать не будешь.
— Это к кому же, святый отче?
— Далеко ходить не надо, сын мой. Я б за твой подвиг с превеликой охотой в епархию взял, и не пашню орать, а при себе держать, дабы оберегал меня от всяких напастей.
Толпа замерла. Повезло же парню! Владыка, никак, своего избавителя в телохранители берет. Станет ходить в бархате, пить и есть с золотого блюда.
Но Иванка в серьезных делах поспешать не любил, сказался уклончиво:
— Благодарствую, владыка. Жена и мать у меня, да и покумекать надо.
— Не тороплю, сын мой. Но коль надумаешь, мой владычный двор тебе каждый укажет.
Архиепископ перекрестил Иванку и направился в возок.
— А медведь-то где? — вспомнила толпа.
В сей злополучный день челядинец князя Мышецкого, присматривающий за железной клеткой медведя, забыл как следует задвинуть на решетке засов, и преспокойно удалился в холопий подклет, ибо надвигался обеденный час, после коего (опять-таки по стародавнему обычаю) все русские люди, от царя до самого захудалого слуги, валились спать. Даже купцы, коим каждая минута дорога, закрывали на торговых площадях лавки, и уходили на два часа почивать. Нарушение этого обычая вызывало всеобщее осуждение, как проявление неуважения к заветам предков. По дворам, улицам, слободам точно Костлявая с косой прошла. Одни лишь бродячие псы бегали по обезлюдевшим местам.
Недоглядом челядина и обеденным сном, и воспользовался медведь. Вначале он побродил по двору, затем взобрался на старую суковатую яблоню, а с нее уже перекинулся через тын. Удивляясь опустевшему городу, Косолапый побрел по улицам и слободам, пока не наткнулся на возок архиепископа…
Дворовые люди Мышецкого спохватились медведя лишь тогда, когда тот, распугивая проснувшихся людей, вышел из Кондаковской слободы и торопко побежал к заветному лесу. Теперь в самую глухомань уйдет, Михайла Потапыч!
А упустивший медведя дворовый, был нещадно бит кнутом.
Глава 14
ВАСИЛИЙ КОНДАК
Архиепископ Давыд, оглядев окраинную Кондаковскую слободу, указал немчину Горсею поставить божницу «близ притока, иже нисходит к реке Которосли; место бо сие удобно, яко не есть безлюдно, и проходит зде путь ко граду Угличу». Отписал то в грамоте и велел немчину идти с ней к воеводе Мышецкому.
Немчины, конечно, не слишком разутешились повелением владыки, но, дотошно осмотрев указанное место, пришли к выводу: сойдет. И надел не глухой, и река под боком, и торговая дорога на Углич совсем близка.
Владыка покатил «дозирать» многочисленные ярославские приходы, где без подношений не обойтись, но вкупе с отрадной мыслью, в голову архиерея запала и удручающая думка:
«К добру ли медведь выскочил? Не худая ли примета? Отведи беду, Господь всемогущий!»
А вся немецкая община повалила к Воеводской избе, что стояла в Рубленом городе. Борис Андреевич хоть и был в недобром расположение духа (экого славного медведя потерял!), но иноземных купцов принял. Не гоже обижать немчинов: мзду-то от них получил немалую.
Прочел грамоту владыки и удовлетворенно крякнул.
— Ну что, господа купцы, будьте и тем довольны. Можете приступать.
— И всё ж хотелось бы в Земляном городе, — как утопающий за соломинку, безо всякой надежды, норовил заступиться за немцев Лука Дурандин.
Борис Андреич широко развел крепкими длиннопалыми руками.
— На всё воля Божья. В моей власти дела мирские, у владыки — церковные. Молитесь, что еще так сладилось.
И часу не прошло, как слух о том, что иноверцы надумали поставить кирху в преславном граде Ярославле, облетел все торги, улицы и слободы.
Взбудоражена слобода Кондаковская!
Купец Василий сын Прокофьев, прозвищем «Кондак» (видимо, по названию слободы) места себе не находит. Да и супружница его, Параскева, всполошилась:
— Ишь, чего немцы придумали. Поганую церкву в нашей слободе ставить. Тьфу!
Василий Кондак не был захудалым купчишкой, коих в Ярославле, как комарья в болоте. (Редкий ярославец не приторговывал. Сапожник нес на торги сапоги, кожевник — кожу, горшечник — глиняную посуду… Даже стрельцы держали на торговых площадях свои убогие лавчонки. На скудное царское жалованье не проживешь).
Василий Кондак хоть и уступал Луке Дурандину в своем богатстве, но калиту имел весомую: его насады, груженные товаром, ежегодно ходили по Волге до Хвалынского моря, принося купцу суконной сотни весомые прибытки.
Но не торговыми делами славился среди посадского люда Василий Кондак, а своей непритворной набожностью, свято соблюдая все христианские обряды. Он даже на своем судне срубил на корме небольшую церквушку, заставив ее иконами в серебряных ризах.
Замыслов Валерий — известный писатель, автор исторических романов. В первой книге "Иван Болотников" рассказывается о юности героя, его бегстве на Дон, борьбе с татарами и походе на Волгу. На фоне исторически достоверной картины жизни на Руси показано формирование Ивана Болотникова как будущего предводителя крестьянской войны (1606–1607 гг.).
Эта книга писателя Валерия Замыслова является завершающей частью исторического романа об Иване Болотникове.
Третий роман цикла «Святая Русь» «Полководец Дмитрий» или «Сын Александра Невского» сообщает о сыне Александра Невского Дмитрии, победившем Ливонский орден в сражении под Раковором, которое западные учёные называют предвестником Грюнвальдской битвы. За цикл романов в трёх томах «Святая Русь» Валерий Замыслов постановлением губернатора Ярославской области был награждён литературной премии им. И. З. Сурикова первой степени. .
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В романе «Горький хлеб» В. Замыслов рассказывает о юности Ивана Болотникова.Автор убедительно показывает, как условия подневольной жизни выковывали характер крестьянского вождя, которому в будущем суждено было потрясти самые устои феодально‑крепостнического государства.
Вместо аннотацииИсторики, краеведы, писатели и журналисты, исследователи эпохи ХYIII столетия дают Ваньке Каину (Ивану Осипову, родившемуся в деревне Иваново (или Ивановке), Ростовского уезда Ярославской губернии) разные оценки: «великий авантюрист», «не коронованный король московского преступного мира», «добрый молодец, защитник простого народа от господ», «удалой атаман волжской вольницы», «легендарная личность, не менее известная, чем, скажем, Стенька Разин, Гришка Отрепьев или Емелька Пугачев», «чуть ли не глава столичного Сыскного приказа», «безнравственный русский гений», и … «самый знаменитый ярославский писатель ХYIII века», так как многие старинные песни, как то «Не шуми мати зеленая дубравушка, «Ах, тошно мне, доброму молодцу, тошнехонько, «Вниз по матушке по Волге» и другие (всего около 54-х) известны в народе под именем Каиновых.«Его натура ослепительна, а жизнь легендарна.
Это должно было стать одной из глав, пока не законченного большого производственно-попаданческого романа. Максимальное благоприятствование, однако потом планы автора по сюжету изменились и, чтоб не пропадать добру — я решил опубликовать её в виде отдельного рассказа. Данный рассказ, возможно в будущем станет основой для написания большого произведния — если автора осенит на достаточно интересный и оригинальный сюжет. Или, быть может — ему кто-нибудь подскажет.
Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии республики Серо Ханзадян в романе «Царица Армянская» повествует о древней Хайасе — Армении второго тысячелетия до н. э., об усилиях армянских правителей объединить разрозненные княжества в единое централизованное государство.
В книгу входят исторические повести, посвященные героическим страницам отечественной истории начиная от подвигов князя Святослава и его верных дружинников до кануна Куликовской битвы.
Одна из повестей («Заложники»), вошедшая в новую книгу литовского прозаика Альгирдаса Поцюса, — историческая. В ней воссоздаются события конца XIV — начала XV веков, когда Западная Литва оказалась во власти ордена крестоносцев. В двух других повестях и рассказах осмысливаются проблемы послевоенной Литвы, сложной, неспокойной, а также литовской деревни 70-х годов.
Италия — не то, чем она кажется. Её новейшая история полна неожиданных загадок. Что Джузеппе Гарибальди делал в Таганроге? Какое отношение Бенито Муссолини имеет к расписанию поездов? Почему Сильвио Берлускони похож на пылесос? Сколько комиссаров Каттани было в реальности? И зачем дон Корлеоне пытался уронить Пизанскую башню? Трагикомический детектив, который написала сама жизнь. Книга, от которой невозможно отказаться.
«Юрий Владимирович Давыдов родился в 1924 году в Москве.Участник Великой Отечественной войны. Узник сталинских лагерей. Автор романов, повестей и очерков на исторические темы. Среди них — „Глухая пора листопада“, „Судьба Усольцева“, „Соломенная сторожка“ и др.Лауреат Государственной премии СССР (1987).» Содержание:Тайная лигаХранитель кожаных портфелейБорис Савинков, он же В. Ропшин, и другие.