Иван Кондарев - [354]

— Вам нет никакого смысла заканчивать следствие, господин прокурор, — сказал следователь, когда Христакиев сообщил о том, что в прокурорском ведомстве заведено дело против Кондарева по поводу убийства им равнирытского кмета и что он хотел бы встретиться с обвиняемым. — Но если вы так настаиваете, приезжайте сегодня вечером ко мне. Я распоряжусь, чтоб его доставили.

— В каком он состоянии? — спросил Христакиев.

— Его стукнули прикладом в глаз, но ничего страшного.

Христакиев объяснил, что предпочитает встретиться с Кондаревым в другой, более спокойной обстановке и что на это у него есть особые соображения.

— В таком случае обратитесь к ротмистру Балчеву. Я не могу выпустить главного организатора мятежа за пределы казарменного плаца, — заявил следователь.

Христакиев стал разыскивать Балчева. В казармах ему ответили, что ротмистр в городе и вернется только к вечеру, поскольку находится в домашнем отпуске. Христакиев позвонил в военный клуб и лишь к пяти часам дня сумел с ним связаться. Он попросил его зайти в суд.

Едва только Балчев вошел в кабинет, Христакиев понял, что тот расстроен. От ротмистра несло коньяком, фуражка его была воинственно сбита набекрень, но загоревшее лицо осунулось и помрачнело. Он избегал смотреть Христакиеву в глаза, держался отчужденно, с подчеркнутой независимостью. «Взбунтовался вояка», — подумал Христакиев.

— Вы не в настроении, ротмистр, — сказал он, любезно улыбаясь и предлагая ему сигарету. — До вечера вам не прийти в форму. Снова пили?

— Выпил немного коньяку в клубе. На банкет сегодня я, возможно, и не приду.

— Похоже, алкоголь на вас плохо действует.

Балчев сердито закинул ногу на ногу и поправил саблю.

— Коньяк к этому не имеет никакого отношения. От него лишь немного побаливает голова… Я стал плохо спать, а прежде спал как убитый. Возможно, оттого, что эти дни не ездил верхом, черт побери.

— Так ездите! Что вам мешает совершать прогулки верхом?

— Не в этом дело, господин прокурор. Неужели вы думаете, что все это так легко и просто?

— Что именно? Я вас не понимаю, — с деланным удивлением спросил Христакиев.

— Я, болгарский офицер, превратился в палача. Вот что!

Христакиев отошел за письменный стол и сел.

— Вы будто меня в чем-то обвиняете, ротмистр, — сказал он и закинул по привычке руки на спинку стула.

— Почему же? Но ведь вы стоите в стороне, тогда как мы, пятеро офицеров, мараем руки. Я сам себе становлюсь отвратителен… Каждый вечер, черт побери!.. — Балчев уставился в угол, его лакированный сапог с длинной шпорой постукивал каблуком об пол. Сигарета нервно подрагивала во рту.

Христакиев вынул бутылку коньяку и две рюмки из шкафчика под столом.

— Вы забываете, что я прокурор. Подписываю смертные приговоры и настаиваю на смертной казни. Так что я не стою и не могу стоять в стороне, — сказал он и наполнил рюмки.

Балчев с отвращением взглянул на коньяк, но пересилил себя и взял рюмку.

— Уж не испугались ли вы за свою собственную жизнь? Вы, офицеры, находитесь в большей безопасности, чем мы, гражданские. Меня запросто могут убить. В последнее время я, правда, стал носить оружие. — Христакиев достал из кармана синевато-черный пистолет. — Что поделаешь, государство должно быть вооружено. За ваше здоровье и за хорошее настроение сегодня вечером! — Он отпил немного из рюмки и снова откинулся на спинку стула. «Не силен, потому что глуп», — промелькнуло у него в голове.

— О своей жизни я даже не задумывался… Но моя офицерская честь, господин прокурор. Понимаете…

Сентябрьское солнце бросало в кабинет сноп косых красноватых лучей, и на серых, грязных обоях образовалось светлое пятно; вскоре оно уменьшилось и переместилось к закопченному потолку. Кто-то прошел по коридору, и пол заскрипел.

— Вам известно, когда и как евреи создали свое первое государство? — спросил вдруг Христакиев, выпуская колечки дыма и глядя, как они тают над его головой. — Об этом говорится и в Библии, во второй Книге Моисея, в так называемом «Исходе», когда евреи бежали через пустыню из Египта. Вот тут у меня Библия — я часто перечитываю из нее отдельные главы. Произошло это после того, как бог дал Моисею скрижали с десятью заповедями. Моисей задержался на несколько дней на горе Синайской. Там бог дал ему разные указания относительно общественного порядка и обрядов. Вернувшись в стан евреев, он увидел, что те соорудили золотого истукана и поклоняются ему. Тогда Моисей собрал сыновей Левия (они были вооружены и представляли войско) и приказал им пройти от шатра к шатру через весь стан в одну и в другую сторону и каждому убить брата своего и друга своего. В тот день, говорится в Библии, народ потерял убитыми три тысячи человек… Представляете себе, Моисей только что держал в руках скрижали с заповедью: «Не убий!», а приказал убивать. Без этой решительной меры еврейский народ разложился бы и исчез с лица земли. Прочтите эту главу, кажется, это тридцать вторая, и соседние главы. Узнаете немало интересного.

Балчев взглянул на него с изумлением. В глазах Христакиева была насмешка — тот понял, что происходит сейчас в его душе, но вместе с шутливостью уловил в них и скрытую тоску.