Иван Ильин. Монархия и будущее России - [4]

Ильин скончался в Швейцарии в 1954 году. Осенью 2005 года прах Ильина и его жены перевезен в Москву. На закате жизненного пути он заключал: «Пишу и откладываю – одну книгу за другой и даю их читать моим друзьям и единомышленникам. Эмиграция этими исканиями не интересуется, а русских издателей у меня нет. И мое единственное утешение вот в чем: если мои книги нужны России, то Господь убережет их от гибели; а если они не нужны ни Богу, ни России, то они не нужны и мне самому. Ибо я живу только для России»[10].

Монархическая ментальность: монархия как состояние души

В нравственной философии России конца XIX – начала XX века проблема смысла жизни ставилась двояко: как социально-общественная и духовно-личностная. К философам, видящим смысл жизни в духовно-нравственных исканиях человека, относится и Ильин. Уже в своих первых научных работах проблему сущности и смысла человеческого бытия в мире Ильин ставит на первое место, и изучению этой проблемы он не изменяет в течение всей жизни, хотя понимание им этого вопроса существенно изменялось и углублялось во времени.

Ильин никогда не позволял себе не до конца продуманных положений, не случайно над многими своими произведениями он работал десятилетиями. Если подразумевать последовательность, педантичность, добросовестность в исследованиях, то, по существу, Н.А.Бердяев был вполне прав, называя Ильина «немцем в русской философии». Ильин считал, что устроение мира для человека невозможно, если он не создаст мира в своей душе. Внутреннее разложение индивидуальной души делает невозможным общественное устроение. Такая мысль повторяется философом в разные годы его жизни. В своих построениях Ильин исходит из «внутренней» духовной сущности человека, он далек лишь от «внешнего» устройства жизни, но не противопоставляет их. «Технически покоряя материю душа человека творит себе лишь новую беспомощность»[11], – пишет он.

Основным элементом монархического начала в государстве Ильин считал категорию нравственности, духовности человека. Монархический строй процветает именно тогда, когда в народе живет нравственный идеал, который подчиняет всех себе. Монархия исходит из идеи, овладевшей сознанием народа и находящей свое наилучшее выражение в отдельной личности – монархе – как нравственном существе. Поэтому постижение сущности монархии возможно лишь через понимание человеческой души и присущей ей монархической ментальности.

Можно согласиться с мнением целого ряда исследователей, что ядром социальной философии Ильина является проблема человека, а основным «предметом» осмысления – обновление духовных основ человеческого бытия. Дух, духовность – всепоглощающая тема в философских исследованиях Ильина, поскольку лишь на путях внутреннего самосовершенствования человека он видел возможность улучшения социально-политических условий жизни. «Если русская философия хочет еще сказать что-нибудь значительное, верное и глубокое русскому народу и человечеству вообще…. она должна стать убедительным и драгоценным исследованием духа и духовности»[12].

Заметим здесь, что отличительным признаком позиции Ильина является то, что у него дух и инстинкт не противопоставляются друг другу. Он отходит от традиционного русского религиозного представления об антагонизме в человеке сил инстинкта и духа. «Человеческий дух есть дух инстинкта, а человеческий инстинкт есть инстинкт духа»[13].

Противопоставление их друг другу неправомерно. Вместе с тем дух человека занимает первенствующее положение. По Ильину, «дух есть высшее естество инстинкта, а инстинкт есть элементарная, но органически целесообразная сила самого духа»[14].

Дух или духовность – это то, что придает жизни высший, метафизический смысл. «Где-то в глубине бессознательного живет священная способность человека отличать лучшее от худшего, предпочитать именно лучшее, радоваться ему, желать его и любить его. С этого и начинается духовность человека, в этом и состоит жизнь духа»[15].

Здесь мысли Ильина явно созвучны идеям Канта, который утверждал, что различение человеком добра и зла не обусловливается воспитанием или образованием и что оно является фактом нашего разума. Инстинкт остается в биологическом отношении великой силой человека, но в социальном плане он обретает себя лишь, «когда в нем просыпается око духа и когда он, пробудившись, становится определяющим, ведущим и облагораживающим началом жизни»[16].

Инстинкт человеку жизненно необходим, он вечен со своими страстями и притязаниями. Но его притязания должны иметь предел в личном духе как силе человеческой личности, придающей смысл и назначение жизни.

Духовная жизнь присуща человеку от природы, но дана в зачатке и именно человеку дано развивать и обогащать ее содержание. Дух ведет к творчеству, к постижению высших и последних вопросов бытия. Но духовность не определяется и сознанием, ибо «сознание есть не первая и не важнейшая ступень жизни, а вторичная, позднейшая и подчиненная»[17].

Человек несводим к сознанию, мышлению, рассудку. Сущность человеческого существа превосходит эти понятия. М. Шелер писал так: «Человек столь широк, ярок и многообразен, что все его определения оказываются слишком узкими»