Иван III - [82]

Итак, дело встало, как желали в Москве. Лютавор поехал в Литву 30 августа. Но там опять над этим продумали до ноября месяца. В эти промежутки между посольствами о сватовстве, как надо полагать, происходили пересылки между Вильной и Римом о браке католического государя с дочерью раскольника и из Рима дано было дозволение решиться на такое дело по нужде. В ноябре (16) приехал из Литвы в Москву писарь Адам; он привез требуемую грамоту о греческом законе и объявил, что паны за княжною приедут на Рождество Христово. Сам Иван Васильевич отвечал на это посольство: «что если паны за которыми делами не успеют в Москве быть на тот срок, то по крайней мере были бы на Рождестве, так, чтобы нашей дочери быть у великого князя Александра за неделю до нашего великого заговенья мясного».

На Крещенье 1495 года приехало в Москву посольство за княжной Еленой Ивановной; в числе послов был много хлопотавший о сватовстве пан Ян Забережский; но с послами не было их жен. После речей послов о цели их приезда и правления поклонов семейству великого князя, они явили от себя поминки великому князю, его детям и внуку; когда послы правили от Александра поклон и представили поминки от себя княжне Елене Ивановне, то княжна через боярина дяковала панам. В этот день приема послов для них был дан торжественный обед. Литовское описание этого посольства рассказывает, что во время пира «сам царь и великий князь московский, вспомнив подарки, пил романею за здоровье великого князя Александра и выпивши молвил: «чем бы те подарки можно отдарить?» Послы встали и низко ударили челом, как царю, и сказали: «те подарки потребуют великой приязни вашей царской милости к нашему великому князю королевичу польскому Александру». Иван Васильевич на это отвечал: «а какой? не откажу». Послы в другой раз поклонились и сказали: «наш великий князь не имеет отца, так просит, чтоб твоя царская милость принял бы его и был ему вторым отцом, давши за него дочь свою Елену». «До утра», сказал Иван Васильевич, «а теперь прошу, будьте веселы в палатах наших», и сказав это, вышел вон, приказав боярам угощать панов на их подворье.

Это было 10 января, а 11, в воскресенье, послы встали рано и поехали к обедне в Успенский собор: здесь был Иван Васильевич, обедню служил сам митрополит. По окончании службы послы, приглашенные через бояр, пошли за Иваном Васильевичем. Когда они вошли в покои, великий князь спросил их о здоровье. Послы благодарили за вчерашнее угощенье, и сказали: «государь наш челом бьет (?) о дочери вашей Елене и будет вам вернейшим помощником на всякого неприятеля». Иван Васильевич заплакал и сказал: «если так Богу угодно, то да будет его воля». За это послы опять били челом «до земли». Московский официальный рассказ об этом времени, не упоминая о слезах Ивана Васильевича, говорит, что послы были у великого князя и он им говорил: «панове, молвите от нас брату и зятю нашему, чтобы он на чем нам слово молвил и лист свой дал, на том бы и стоял и нашу дочь ни которыми делами к римскому закону не нудил, а если и похочет наша дочь сама к римскому закону приступить, мы ей на то воли не даем, да и он ей тоже на то воли не давал бы, чтобы из за этого между нами любовь и дружба не рушились. Да также молвите ему: как даст Бог наша дочь будет за ним, то он ее нашу дочь, а свою великую княгиню жаловал бы и держал так как Бог указал мужьям жен держать, а мы слыша к своей дочери его жалованье были о том веселы. Да молвите ль нам брату и зятю нашему, чтоб он учинил нас для, велел нашей дочери, а своей великой княгине поставить церковь нашего греческого закона на переходах у своего дворца у ее хором, чтоб ей близко к церкви ходить, а его бы жалованье нашей дочери нам добро слышати. Да молвите от нас бискупу да панам вашей братье, всей раде, да и сами того поберегите, брат наш и зять нашу дочь жаловал и между нас братство, любовь и прочная дружба непорушилась доколе даст Бог». И в этот день послы обедали у великого князя.

12 января послы были приглашены на двор великого князя и были спрошены, кому венчать молодых. Послы сказали, что венчать великого князя бискупу а княжну митрополиту, а если его не будет, то владыке. Об этом решении в этот же день послы отправили в Литву грамоту. После переговоров об венчанье шли еще переговоры о князьях. Так описывает этот день московские официальные бумаги; но вместо рассказа об этих событиях литовская записка говорит, что когда послы приехали в этот день, в экипаже, присланном за ними, на двор великого князя, то он, взявши двух старших послов за руки, повел их чрез свои комнаты, обитые золотом, к великой княгине, с ними шел и митрополит. Когда вошли к великой княгине, то послы поклонились ей до земли и просили у нее ее дочери замуж за их государя. Великая княгиня отвечала: «то Божья воля и дело моего государя». В это время вошла княжна Елена Ивановна к своему отцу и уклонившись стала. Послы взглянули на нее, уразумели, что это ангел в человеческом теле, и, засмотревшись красоте некоторое время, стояли как вкопанные; потом пали ей до ног и просили, чтобы она их государя держала в ласке; она же заплакала. После этого Иван Васильвич спросил послов, имеют ли они с собой портрет великого князя Александра. Поэтому послали на подворье, и портрет был принесен. Александр был написан весьма красивый, лицо белое, щеки румяные, глаза черные, ус только-что пробивался. Посмотрев на портрет Иван Васильевич сказал: «настоящий королевич польской! Ну, Елена, пусть малеванный остается у меня в покоях, а тебе живой великий князь Александр будет навсегда приятель». После этих слов Иван Васильевич благословил дочь, а послы ударивши челом, целовали руку цареву, царицыну и царевны и им сказано, что ехать в путь завтра рано.