Иван Грозный и Стефан Баторий: схватка за Ливонию - [4]
По желанию Литвы конвокационный сейм отложил избрание короля до весны, то есть до того времени, когда тают снега и разливаются реки, вследствие чего вторжение в страну особенно затруднительно для неприятеля. При этом, однако, надеялись, что воевать не придется, поскольку удастся склонить Ивана к продолжению перемирия. Царь между тем угрожал, если Речь Посполитая изберет в короли французского принца Генриха Валуа, обратить свой взор на Литву, а сейм как раз начал склоняться на сторону французской кандидатуры. Однажды разнеслась даже весть, сообщенная сейму из Литвы Радзивиллом и другими вельможами, что Иван прислал в Полоцк своего сына с войском, а сам следует за ним с другой армией и что таким образом Литве угрожает вторжение неприятеля. Подтверждения это известие, к счастью для Речи Посполитой, не нашло. Когда же Генрих Валуа был избран королем, элекционный сейм решил 29 апреля отправить к царю послом галицкого чашника Андрея Тарановского.
Избрание Генриха Валуа на польский престол сблизило Ивана с императором Священной Римской империи Максимилианом II. Император отправил к царю письмо, в котором жаловался «на злодейство Карла IX, истребившего более 100000 верных подданных в день св. Варфоломея единственно за то, что они имели свою особенную веру», говорил с негодованием о дружбе французов с султаном, который помог Генриху приобрести корону Ягеллонов, убеждал Ивана вступиться за христиан, предлагал ему взять Литву, а Польшу уступить Австрии и заключить тесный союз с империей. Царь немедленно отправил гонца к Максимилиану, убеждая его употребить все меры к тому, чтобы не пропустить Генриха в Польшу, и прося прислать поскорее послов для заключения вечного мира между Австрией и Россией. «Мы все будем стараться о том, — писал Иван, — чтобы Польское королевство и Литва не отошли от наших государств; мне все одно, мой ли, твой ли сын сядет там на престол».
Все эти обстоятельства весьма усложняли миссию Тарановского. Польского посла сопровождал известный уже нам литовский гонец Федор Зенкович Воропай. Будучи послом, Тарановский тем не менее представлялся гонцом: будто бы он всего лишь везет письмо к Ивану, а великое посольство идет вслед за ним.
Посланцы переехали границу Московского государства 19 июня. Их приняли весьма радушно. Велижский воевода сопутствовал им до Новгорода, где тогда был Иван, и по обыкновению старался выведать от гонцов побольше о том, что происходит в Речи Посполитой. Хитрый поляк прикидывался сторонником московского царя, отделывался от привязчивого любопытства воеводы и приставов заявлениями, что много обывателей и Польши, и Литвы желают иметь своим государем Ивана, предлагал свои услуги царю и таинственно намекал, что имеет весьма важные словесные поручения, которые может сообщить только самому государю.
Иван принял Тарановского и Воропая весьма ласково, пригласил их к своему столу и щедро угощал. Позже, 12 июля, он расспрашивал Тарановского, почему и на каких условиях избран французский королевич и почему не избрали его самого, или его сына, или, наконец, сына Максимилиана. Тарановский ответил, что сейм с великим сожалением отказался от выборов Ивана, и только потому, что царь не пожелал прислать, подобно другим государям, своих послов на сейм и таким образом показал, будто он не хочет приобретать польской короны. Разошелся якобы слух, что на сейм едет великое посольство от царя, вследствие чего сейм шесть недель провел под Варшавой, не приступая к выборам короля, так как питал надежду на скорое прибытие московского посольства. Посылали даже двух гонцов, одного по направлению к Полоцку, а другого к Витебску, чтоб узнать от пограничных воевод и старост, не едет ли посольство. И только когда гонцы принесли известие, что никакого посольства не ожидается, сейм приступил к выборам.
Ждать же дольше не было никакой возможности. Возле Варшавы собралось с лишком сто тысяч человек, вследствие чего явилась потребность в громадном продовольствии. Дело дошло наконец до того, что в окрестных деревнях нельзя было достать ни овса, ни сена, ни травы, ни соломы, нельзя было приобрести съестных припасов даже за деньги. Поэтому пришлось поскорее начинать и кончать выборы. Сын императора и сын самого Ивана не избраны за молодостью лет. Но если бы сам царь приехал управлять Польшей, тогда получил бы престол Речи Посполитой и сын его Федор. Ибо уже назначили даже людей, которые должны были учить его языкам польскому, немецкому, итальянскому и латинскому.
Королевич французский избран, но с таким условием — намекал ловкий гонец, — что есть еще возможность занять польский престол и самому Ивану. Французскому королевичу назначен срок приезда в Польшу — день св. Мартина (11 ноября). Не приедет к этому сроку — и поляки вольны выбирать другого государя. А приехать ему трудно, потому что придется совершить путешествие или по морю, или через враждебную немецкую страну. К Ивану же собирается ехать вскоре из Польши торжественное посольство, которое уладит несомненно все недоразумения, вызванные отчетом посла Гарабурды, который донес полякам и литовцам, будто царь в беседе с ним заявил, что отпускать сына своего Федора царствовать в Речи Посполитой на условиях, представленных Гарабурдой, не желает. «Сын мой не девка, — сказал будто бы царь, — и я приданого за ним не дам, не уступлю ни Полоцка, ни Смоленска, ни Ливонии; напротив того, пусть Речь Посполитая отдаст мне Киев. Если Федор будет королем, то другому роду уже не царствовать в Речи Посполитой». Эти выражения и другие оскорбили сенаторов Польши и Литвы. Но так как словам Гарабурды никто не верит, то все еще может хорошо окончиться.
