Иван Болотников. Книга 2 - [19]

Шрифт
Интервал

Но толпа упрямо лезла на стрельцов; те пальнули из пищалей, человек пять-шесть лихих рухнули замертво. Толпа — вспять.

Бояре замешкались, глянули на Василия Шуйского.

«Все дело спортят, неслухи!» — подумал князь и бесстрашно спустился с Красного крыльца.

— Кого под защиту взяли, служилые? Еретика Гришку Отрепьева!

Стрельцы уперлись — в три дубины не проймешь. Народ увещевают:

— Осади! Не кинем царя-батюшку.

Долго препирались, ни из хомута, ни в хомут. Но тут Шуйского мыслишка-хитринка осенила, пустил ее в толпу, а та закричала:

— Православные, стрельцы еретику продались! Айда зорить стрелецкие дворы!

Служилые заколебались: народ в ярь вошел, возьмет да и порушит Стрелецкую слободу. Отступно молвили:

— Ладно, выдадим вам государя.

К Лжедмитрию ступил Василий Шуйский.

— Господь не захотел, чтоб подлый еретик терзал Московию. Власть твоя кончилась, Расстрига!

Григорий Отрепьев понял, что пришел его смертный час. Опираясь на рогатый посох и поглядывая на Шуйского, он поднялся.

— Пощадил я тебя, Васька, да напрасно. Жаль, не смахнул башку твою злокорыстную. Ну да и тебе, прохиндею, не царствовать.

К Самозванцу подскочил Григорий Валуев.

— Да что с ним толковать. Благословим польского свистуна!

Выстрелил в Отрепьева из пистоля.

Отрепьева и Басманова раздели донага, обвязали веревками, волоком потащили из Кремля на Красную площадь и бросили в грязь посреди торговых рядов. (Год назад на этом самом месте Самозванец хотел обезглавить Шуйского).

На площадь сбежались тысячи москвитян. Теснота, давка!

Шуйский приказал:

— Киньте Расстригу на прилавок. Петька же Басманов пущай на земле валяется.

Многие из посадчан царя оплакивали. Шуйский аж позеленел от злости. Молвил в Боярской думе:

— Чернь о Гришке скорбит. Надо выбить из нее эту дурь. Подвергнем Расстригу торговой казни.

Бояре согласно закивали бородами. К телу Самозванца явился палач и принялся стегать его кнутом. Подле стояли бояре и приговаривали:

— То подлый вор и богохульник Гришка Отрепьев! То гнусный Самозванец!..

Из дворца доставили безобразную «харю» (маску) и бросили ее на вспоротый живот Отрепьева. В рот сунули дудку.

— Глянь, народ православный! — восседая на коне, кричал Василий Шуйский. — Еретик и чародей Гришка заместо иконы поклонялся оной харе, кою держал у себя в спальне. Тьфу, поганец!

20 мая Шуйский велел убрать Самозванца с Красной площади. Труп привязали к лошади и поволокли к Божьему дому, что за Серпуховскими воротами. Басманова зарыли у храма Николы Мокрого.

А вскоре пошли толки о чудесных и странных видениях: на небесах сражались по ночам огненные полчища, являлись по два месяца; неслыханные бури сносили башни, купола и кресты с церквей; у людей, лошадей и собак рождались уроды; над могилой Самозванца летали в лунные ночи ангелы…

Народ баял:

— Никак и в самом деле истинного царя убили.

— Шуйский посад обманом взял. Литва-де царя бьет, спасайте государя! А сам его ж и порешил.

— И вовсе не порешил. Немчина убили. Царь же в Речь Посполитую от изменников ускакал.

— Жив Дмитрий! Чу, грамотка от него была, по народу ходит.

Василий Шуйский огневался.

Труп Самозванца вырыли и сожгли на Котлах. Прах смешали с порохом и пальнули из пушки в сторону Речи Посполитой.


ЧАСТЬ II

Гроза над Русью

Глава 1

Порубежье

1606 год.

Май.

Из березового перелеска вышел могутный косматый бродяга в лохмотьях. Пред ним пустынное яровое поле в изумрудной зелени; в неохватном лазурном поднебесье весело и звонко поет жаворонок; за полем — сельцо с покосившейся рубленой церквушкой.

Бродяга ткнулся на колени, истово, со слезами закрестился.

— Господи!.. Святая Русь!.. Дошел, господи!

Пал крыжом в зеленя, прижался грудью к земле. Отчина! Русь! Сколь же лет чаял вступить на родную землю! Сколь же снились нивы, курные избенки, серебряные хороводы берез!

Русь!

Долго лежал пластом, вдыхая будоражащие запахи нивы. Затем сел подле развесистой белоногой березки и достал из холщовой сумы ломоть хлеба, щепоть соли да кусок сушеного мяса; ел, глядел на деревянную шатровую церквушку и благостно вздыхал, утирая рукавом рубахи слезы.

От деревушки, пересекая поле, бежали к перелеску трое мужиков; бежали торопко, оглядываясь и что-то крича.

Бродяга поднялся. Мужики неслись что есть духу. Показались всадники в красных кафтанах; сверкали на солнце бердыши и сабли.

«Стрельцы!»

Бродяга попятился в заросли.

«Не успеют, черти… Ужель за рубеж? Чего там не видели?»

Стрельцы настигли мужиков подле самого перелеска.

— Попались, собаки!

Один из беглецов выхватил пистоль, бухнул выстрел; стрелец схватился за грудь и скользнул вниз; застрял желтый кожаный сапог в стремени. Двое других мужиков остервенело отбивались дубинами.

— Не убивать! Живьем, паскудников! — рявкнул стрелецкий десятник.

Беглецов связали сыромятными ремнями, Стрельцы разъярились, топтали мужиков, кричали:

— Христопродавцы! К ляхам подались!

Русоголовый мужик, харкая кровью, хрипло выдавил:

— Не к ляхам, а к царю Дмитрию, заступнику народному… Он царь истинный. Вы ж Христа забыли и боярину Шуйскому крест целовали. Но тот не от бога… Накажет вас Дмитрий.

— Пес! Переметчик! — взревел десятник. — А ну привяжи его к березе!


Еще от автора Валерий Александрович Замыслов
Иван Болотников. Книга 1

Замыслов Валерий — известный писатель, автор исторических романов. В первой книге "Иван Болотников" рассказывается о юности героя, его бегстве на Дон, борьбе с татарами и походе на Волгу. На фоне исторически достоверной картины жизни на Руси показано формирование Ивана Болотникова как будущего предводителя крестьянской войны (1606–1607 гг.).


Иван Сусанин

Валерий Замыслов. Один из ведущих исторических романистов России. Автор 20 романов и повестей: «Иван Болотников» (в трех томах), «Святая Русь» (трехтомное собрание сочинений из романов: «Князь Василько», «Княгиня Мария», «Полководец Дмитрий»), «Горький хлеб», однотомника «Грешные праведники» (из романов «Набат над Москвой», «И шли они из Ростова Великого»), повести «На дыбу и плаху», «Алена Арзамасская», «Дикое Поле», «Белая роща», «Земной поклон», «Семен Буденный», «Поклонись хлебному полю», «Ярослав Мудрый», «Великая грешница».Новая историко-патриотическая дилогия повествует об одном из самых выдающихся патриотов Земли Русской, национальной гордости России — Иване Сусанине.


Горький хлеб

В романе «Горький хлеб» В. Замыслов рассказывает о юности Ивана Болотникова.Автор убедительно показывает, как условия подневольной жизни выковывали характер крестьянского вождя, которому в будущем суждено было потрясти самые устои феодально‑крепостнического государства.


Ростов Великий

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Ярослав Мудрый

Книга Валерия Замыслова «Ярослав Мудрый» состоит из двух томов: «Русь языческая» и «Великий князь». Книга написана в художественном стиле, что позволяет легче и быстрей запомнить исторические факты жизни людей Древней Руси. В своей книге В. Замыслов всесторонне отображает жизнь и деятельность Ярослава Мудрого и его окружения. Первый том называется «Русь языческая», он начинается с детства Ярослава, рассказывает о предках его: прабабке Ольге, деде Святославе, отце Владимире, матери Рогнеде. Валерий Замыслов подробно рассказывает о времени княжения Ярослава в Ростове, об укреплении города.


«Великая грешница» или черница поневоле

Начало XVII века вошло в историю России под названием Смутного времени. Прекратилось многовековое владычество династии Рюриковичей. Волна самозванства, народные восстания и нашествие иноземцев захлестнули могучую страну. Насилие стало почти социальной нормой. Распоясавшиеся от безнаказанности польские шляхтичи и казаки грабят богатые поместья, монастыри, городки, сея всюду смерть и разрушение. И вот посреди этого кровавого хаоса молодой княжич Василий Пожарский, возведенный Борисом Годуновым за смелость и находчивость в царские рынды, рискуя жизнью, спасает от поругания и смерти юную царевну Ксению..


Рекомендуем почитать
В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.


Школа корабелов

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Дон Корлеоне и все-все-все

Эта история произошла в реальности. Её персонажи: пират-гуманист, фашист-пацифист, пылесосный император, консультант по чёрной магии, социологи-террористы, прокуроры-революционеры, нью-йоркские гангстеры, советские партизаны, сицилийские мафиози, американские шпионы, швейцарские банкиры, ватиканские кардиналы, тысяча живых масонов, два мёртвых комиссара Каттани, один настоящий дон Корлеоне и все-все-все остальные — не являются плодом авторского вымысла. Это — история Италии.


История четырех братьев. Годы сомнений и страстей

В книгу вошли два романа ленинградского прозаика В. Бакинского. «История четырех братьев» охватывает пятилетие с 1916 по 1921 год. Главная тема — становление личности четырех мальчиков из бедной пролетарской семьи в период революции и гражданской войны в Поволжье. Важный мотив этого произведения — история любви Ильи Гуляева и Верочки, дочери учителя. Роман «Годы сомнений и страстей» посвящен кавказскому периоду жизни Л. Н. Толстого (1851—1853 гг.). На Кавказе Толстой добивается зачисления на военную службу, принимает участие в зимних походах русской армии.


Дакия Молдова

В книге рассматривается история древнего фракийского народа гетов. Приводятся доказательства, что молдавский язык является преемником языка гетодаков, а молдавский народ – потомками древнего народа гето-молдован.


Лонгборн

Герои этой книги живут в одном доме с героями «Гордости и предубеждения». Но не на верхних, а на нижнем этаже – «под лестницей», как говорили в старой доброй Англии. Это те, кто упоминается у Джейн Остин лишь мельком, в основном оставаясь «за кулисами». Те, кто готовит, стирает, убирает – прислуживает семейству Беннетов и работает в поместье Лонгборн.Жизнь прислуги подчинена строгому распорядку – поместье большое, дел всегда невпроворот, к вечеру все валятся с ног от усталости. Но молодость есть молодость.


Иван Болотников. Книга третья «Огнем и мечом»

«Огнем и мечем» — эта книга писателя Валерия Замыслова является завершающей частью исторического романа об Иване Болотникове.