Иван Безуглов - [15]

В переулке было совершенно пусто. Даже с пешеходного Арбата, обыкновенно в этот час еще живущего полной жизнью, не доносилось обычного пения и гитарного перебора.

Резкая трель телефона вдруг нарушила тишину апрельской ночи. Все вечерние звонки принимал автоответчик, теперь же Иван, закончив работу, решил подойти к аппарату сам.

После ухода Тютчева и Баратынского он остался в доме один - экономка уехала в деревню навестить семью, телохранителей он отпустил часа два назад.

- Иван Безуглов слушает, - в голосе его звучала усталость и легкое раздражение.

- Очень рады, - на том конце провода, казалось, раздалось злорадное хихиканье. - Ваша секретарша, ваша очаровательная Таня через десять минут будет у нас в руках. Хотите помочь ей?

- Мерзавцы! - вырвалось у Ивана. - Звери!

- Вы ошибаетесь, господин Безуглов, с вами говорят друзья. Единственное, чего мы хотим от вас - это помощи Тане. Она поехала на встречу с нами среди ночи, чтобы выручить вас. Но зарубите себе на носу - если с вами будут телохранители, если при вас будет оружие, то мы просто не подойдем к вам на месте встречи. Поверьте, мы знаем, что делаем.

- Но зачем вы пошли на это? Неужели ради выкупа?

- У нас свои резоны. Если хотите, чтобы у Тани не было очень крупных неприятностей, слушайте нас.

Писклявый, нарочито измененный голос похитителя уже диктовал Ивану координаты места встречи. Сердце его часто билось, но не от страха за себя, а от негодования на разбойников и тревоги за Таню. Неужели это правда? Неужели беззащитная женщина одна, в поздний час, отправилась через весь огромный засыпающий город на помощь Ивану, подвергая опасности свою собственную юную жизнь? Он повесил трубку и включил автоответчик.

"Иван, - услышал он, - тебя нет дома, значит, ты действительно в руках у каких-то негодяев. Я еду к тебе на помощь, у меня есть газовый баллончик и вся решимость в мире... Я никому не буду звонить больше, чтобы похитители не сделали с тобой чего-нибудь страшного..."

Иван не терял времени даром. Натянув любимые потертые Levy's и рубашку той же фирмы, надев поверх рубашки толстый свитер, связанный ему на день рождения старушкой-матерью, он включил в доме сигнализацию, сунул в карман извлеченный из сейфа газовый пистолет и на мгновение замер перед телефоном. Звонить в милицию, на корню подкупленную бывшими коммунистами, смысла не было. А телохранители? Он снял трубку - и тут же со вздохом кинул ее обратно. Да, сам он будет в безопасности, но вдруг негодяи, увидев, что он явился с охраной, увезут Таню? Он попытался набрать номер Феди, потом Евгения. Ребята, видимо, еще не доехали до дому, пришлось оставить им записку на автоответчиках. Он вздрогнул, сообразив, как ловко выбрали негодяи время для своей операции - видимо, они давно следили и за особняком Ивана, и за таниной квартирой... Какие темные силы скрывались за этой зловещей историей?

Взгляд его упал на готовый контракт, уже заботливо вложенный в фирменную папку с золотым тиснением.

Иван горько усмехнулся.

Все дневные дела, все завтрашние заботы, даже злополучный контракт, обещавший четыреста тысяч чистой прибыли, вдруг показались ему мелкими и ничтожными, когда он представил себе связанную девушку, которую отвратительные похитители увозили неизвестно куда. "Поеду один - решил он, - а там будь что будет".  Боевой пистолет у него в сейфе так и остался в фабричной промасленной бумаге. В последнюю минуту Ивану всегда удавалось победить соблазн и не класть в карман это орудие хладнокровного убийства.

Красавец "Кадиллак" стоял в гараже минутах в десяти ходьбы от особняка. Выбежавшему из дома Ивану пришлось сесть в "Волгу", всегда стоявшую под его окном с полным баком бензина. Он знал, что если сейчас не поедет выручать Таню, то перестанет себя уважать. А может быть... нет, нет, и тысячу раз нет, думал он, проносясь в непривычно тесном запасном автомобиле по плохо освещенным ночным улицам. Он, несомненно, так же точно поехал бы выручать и Тютчева, и Баратынского, и Лермонтова - словом - любого из своих преданных помощников. Ведь настоящий бизнесмен, нанимая на работу людей, не просто хочет получать от них прибыль, но и в известном роде берет на себя ответственность за их судьбу, не правда ли?

Его могучее сердце, обыкновенно бившееся с регулярностью "Ролекса", колотилось, как сумасшедшее. Жалел ли он о своем безрассудстве? О нет, Иван не забывал, что остается тем самым благоразумным и осторожным президентом компании, который не подпишет даже пустячного протокола о намерениях без уверенности в стопроцентной надежности партнера. Однако сейчас речь шла не о бизнесе, в котором он был таким экспертом, а о чем-то не столь знакомом, но не менее волнующем, и Безуглов выжимал из грубо построенной, но достаточно надежной "Волги" все, на что была способна машина - сначала сто, потом и сто двадцать километров в час. Шины автомобиля повизгивали при торможении на влажной мостовой, остававшиеся позади машины недоуменно сигналили фарами. На съезде с моста через Москву-реку он услышал тонкий писк антирадарного устройства - но было уже поздно. Постовой милиционер, вынырнув из темноты, отдал ему своим полосатым жезлом приказ остановиться.