Ива и Яблоня: Новое платье королевы - [27]

Она внимательно посмотрела на него, пытаясь понять, серьезно он говорит или шутит. Нет, с таким невыспавшимся лицом шутить было, пожалуй, трудно.

— Какой-то вы опять ерундой, кажется, занялись. Если бы такой важный памятник существовал и от него хотя бы что-нибудь сохранилось, об этом бы уже давно написали в школьных учебниках.

— Да как сказать… В учебниках вообще мало чего путного пишут… Например, считается, что историю надо изучать по хроникам и анналам, а черта с два! Чтобы понять жизнь, надо исследовать то, из чего она состоит, а не частные мнения отдельных высокообразованных зазнаек. Знаете, где я нашел Нидерау?

Она пожала плечами. Зачем искать то, что и так есть?

— В одном частном акте тринадцатого века из архива Санкт Эммерама. Какая-то вдова передала монахам половину своего огорода, и когда ей потребовалось объяснить на каких основаниях она этим участком владеет, она сообщила, что он перешел к ней от матери согласно обычаям Нижнего Ау. Так что у нас действительно когда-то было две разных земли, каждая со своими традициями и своими правовыми нормами.

— И вы собираете по актам эти незначительные упоминания…

— Сначала упоминания, потом ищем параллели у Нитгарда и прочих авторов. Потом ищем похожие положения в других сводах обычного права. В результате из фрагментов начинает складываться какая-то более-менее цельная картина. Из разрозненных, на первый взгляд случайно упомянутых слов возникают понятия и ритуалы. Знаете, например, что в том же Нижнем Ау, вводя кого-то во владение, в качестве символа передаваемой земли вручали ветку яблони, или какого-нибудь другого дерева? А в Верхнем Ау для той же цели использовали нож или любой другой металлический предмет.

— Потому что в горах есть железо, а…

— …а на священной горе Апфельштайн растут яблони.

— Интересно… Помните, вы мне показывали такой гобелен в барочной галерее?

— Помню.

Она ожидала, что он тут же расскажет ей о том, что там на этом ковре, в свете сделанных им открытий, изображено на самом деле, продолжит цепь ассоциаций, которые так и просились на язык, или хотя бы просто похвалит ее за наблюдательность. Но он просто лежал, закинув руки за голову. Потом сел, сунул ноги в ботинки, встал и, пожелав ей спокойной ночи, вышел из комнаты, как всегда оставив после себя скомканное покрывало и смятую подушку. Она вздохнула, разделась, задула свечу и легла в постель, уткнувшись лицом в оставленную им вмятину. Он ищет волшебную страну, а ей остается подушка, пропахшая его волосами и его табаком. Она вдохнула его запах и, уже засыпая, подумала, что она бы с легкостью отдала все волшебство Нидерау в обмен на возможность всю жизнь спать на его подушке.

* * *

Однажды в конце зимы он явился к ней гладко выбритым и в изящном костюме. Он застал ее за кройкой, всю в булавках, шуршащую бумагой и тканью.

— Сударыня, я бы хотел пригласить вас на мою помолвку, которая состоится этой весной где-то в районе моего дня рождения.

— Помолвку?

— Ну да, вы же мне так эффектно отказали, почему бы мне не найти себе другую кандидатуру.

К такому повороту она, признаться, не была готова. Хотя чего ж удивляться? Она знала, что ему все равно надо вскоре жениться. Но только она совершенно не могла представить его женатым. Рядом с ним будет какая-то другая посторонняя женщина, не она, и даже не Марион, он не сможет больше приходить к ним в гости, да что там, они вообще больше не смогут видеться… От всего этого у нее защипало в глазах и в носу, но она сумела взять себя в руки.

— Да. Хорошо. То есть я хотела сказать, поздравляю. Спасибо за приглашение. И кто же эта девушка?

— Это графиня Дункльвальдская, — произнес он со странной улыбкой.

— Нет такой графини. Вообще такого графства не существует. Дункльвальд всегда был частью графства Апфельштайн, пока он не перешел к князьям Оберау.

— Правильно, такой графини нет, и именно поэтому я на ней и женюсь. Вот пришел к вам заказать для невесты платье. Ну и для себя заодно.

— Что за чушь?

— Вовсе нет. Смотрите, я непременно должен жениться в этом году. Кандидатуры пока нет, но графством можно наделить практически кого угодно. Достойные люди нашей страны уже ведут споры об этом. Так что мы пока объявим помолвку, а потом можно будет снова потянуть время, а потом помолвка расстроится, ну и так далее. Так что сейчас у меня задача простая — объявить о моей помолвке с графиней Дункльвальдской, кем бы она ни была.

— Вы сошли с ума.

— Да нет, не больше обычного.

— Ну, хорошо, и как вы себе представляете платье для несуществующей девушки? Надо же знать размеры. Надо представлять, как она выглядит, какая у нее осанка, какие манеры, что ей пойдет, а что нет.

— Размеры я Вам сейчас скажу, — одним движением он стянул у нее с шеи измерительную ленту и обвил вокруг ее же талии. — Талия где-то двадцать два дюйма… бедра…

— Эй, вы что делаете!

— Да что вы так нервничаете, как будто это у вас помолвка! Я же говорю: "примерно". Мне нужна девушка ниже меня ростом, что согласитесь, довольно существенно, а выбор невелик. И при таком росте у нее должна быть правильная пропорциональная фигура. Тоже, видите, параметры довольно узкие. Еще у нее должны быть светлые волосы, потому что… ну, потому что на брюнетке или шатенке наряд, который я ей придумал, будет смотреться отвратительно.