Иудеи в Венецианской республике. Жизнь в условиях изоляции - [88]

В 1789 году в итальянские гетто начали проникать слухи об эпохальных событиях, происходящих по ту сторону Альп. Во Франции началась революция. Провозгласили нравственное и юридическое равенство всех людей. Наконец, в 1791 году освободили даже евреев — от аристократических выходцев из Португалии, живших в Бордо и Байонне, до неотесанных мелких торговцев Эльзаса. Весной 1796 года французские революционные армии под командованием молодого многообещающего корсиканского генерала Наполеона Бонапарта пронеслись через Альпы; вскоре итальянским евреям стало очевидно, что близок конец их неволе. Во всех местах, куда проникали революционные армии, свергали прежнюю власть и провозглашали равенство всех граждан без различия. Сломали ворота гетто, и евреи получили все гражданские и человеческие права.

Не стоит удивляться тому, что отдельные евреи, возмущенные унизительным отношением к своему народу, с воодушевлением восприняли революционные идеи. Так, в Падуе некоего доктора Салома, получившего за несколько лет до того суровый выговор по той же причине, в 1793 году арестовали и в цепях отправили в Венецию как сторонника французов. Тем не менее, несмотря на свои неизбежные симпатии, венецианские евреи поддерживали правительство дожа, пока оно оставалось у власти. В 1796 году при приближении неприятеля богатая компания Иосифа Тревеса предоставила правительству очень крупный и почти беспроцентный заем. 28 марта следующего года сенат приказал, в силу военной необходимости, сдать всю золотую и серебряную утварь, принадлежавшую различным религиозным общинам, которая не являлась обязательной для совершения богослужения. Власти обещали позже заплатить проценты с полученных таким образом сумм. Евреи повиновались приказу в числе первых; они, не дрогнув, отнесли на монетный двор старинные серебряные лампы и подставки для свитков Торы, составлявшие предмет гордости их синагог и очень ценные. В официальном ответе сенат публично поблагодарил евреев за такое замечательное проявление гражданственности.

Подобные средства оказались совершенно недостаточными для спасения республики от уничтожения: страну захлестнул вихрь новых идей и понятий. Французы уже оккупировали Верону; ворота тамошнего гетто сняли с петель и сожгли на главной площади. Из Вероны французы выдвинулись в наступление на столицу. 29 апреля революционные силы вошли в Падую, где встретили восторженный прием. Все прежние ограничения в правах были тут же отменены. Одним из 22 членов нового муниципалитета стал еврей Михаэль Салом. Евреи свободно вступали в различные патриотические общества, даже во вновь сформированную Национальную гвардию.

Путь на Венецию для французов был открыт.

В столице правительство было парализовано ужасом. «Сегодня нам небезопасно даже в собственных постелях!» — жалостно воскликнул последний дож, услышав пушечный выстрел с той стороны лагуны. Возможно, то был единственный решительный шаг властей за весь тот период. Евреев охватила паника: их подозревали в сговоре с врагом. По сообщениям очевидцев, многие из них, особенно богатые купцы, намеревались бежать из города до атаки и таким образом избежать грабежа. Поэтому 5 мая отделение, состоявшее из 500 или 600 наемников-славян, послали окружить гетто, чтобы никто не мог оттуда сбежать. Позже наемники вошли в гетто; в каждый дом на постой определили по 8 или 10 солдат[30]. Однако таких мер оказалось недостаточно для того, чтобы справиться с устрашающей мощью генерала Бонапарта. 12 мая в последний раз собрался Большой совет. Было принято решение создать временное правительство по выборному принципу и, как требовал враг, непременно революционное по своему характеру. 16 мая первые отряды французских войск вошли в Венецию; в тот же день полномочия официально перешли к новому демократическому правительству. Власть Светлейшей республики подошла к концу.

По революционной конституции все граждане объявлялись равными перед законом. Годы неволи остались в прошлом. Евреи массово вступали во вновь созданную Национальную гвардию. Несмотря на возмущение части народа, три особо выдающихся еврея — Мозес Луццатто, Вита Виванте и Исаак Грего — были избраны членами нового муниципалитета и заседали в различных комитетах, которые правительство наделило властными полномочиями. Дух перемен проник даже в гетто. Там появилось временное правительство (под более демократичным названием), возглавляемое Исааком Грего, стойким республиканцем. Постепенно в гетто воцарялась совершенно новая атмосфера, по примеру той, что установилась во внешнем мире. Почтенный Авраам Йона стал кем-то вроде гражданского раввина; доверенное же лицо общины (фактотум) назывался гражданским старостой. Все официальные документы начинались с волшебных слов «свобода», «равенство» и датировались по новому республиканскому календарю. Все собрания общины оканчивались радостными приветствиями «свободы, демократии и итальянского народа».

9 июля, в воскресенье, в соответствии с приказами, выпущенными за несколько дней до того Комитетом общественной безопасности, провели новые выборы глав общины. Впервые вводилось всеобщее избирательное право. Права голоса не имели лишь несовершеннолетние, нищие и иностранцы. В то же время голосование на выборах по-прежнему оставалось тайным. Чтобы подчеркнуть ликвидацию любых различий между гетто и внешним миром, избранные назывались на демократический манер депутатами еврейского народа. Процесс проходил под контролем войск, расквартированных в гетто. Отделение солдат стояло у дверей главной синагоги, где проходило голосование, для поддержания порядка. Одновременно на общем собрании торжественно аннулировались все акты отлучения, совершенные в прошлом, в связи с устаревшей системой правления. Исключение составили лишь несколько конкретных случаев. Естественно, отменили и все особые налоги, за исключением тех, что шли на внутренние нужды общины (так называемые Zorke Zibbur).