Иуда - [38]

Отмечали защиту диссертации в ресторане «Опалиха». После изрядного возлияния под щедрую закуску и общепринятые тосты начались танцы. Твисты и шейки чередовались с медленными танцами, каждый второй из которых объявлялся белым, и к Николаю выстраивалась очередь из молодых сотрудниц. Жена Ольга делала вид, что совсем не ревнует, и сама танцевала мало, да и то – или с Семёном Осиповичем или с Захаром Хазиным, но при этом частенько, как бы невзначай, приглядывала за мужем. В паузах между белыми танцами Николай прикладывался к рюмке, никому не отказывая в популярном ритуале «на брудершафт». Михаил Серых практически не отходил от него, склоняя к разговорам на сомнительные темы. Не забывая совет Семёна Осиповича, Николай искусно уклонялся от политической проблематики, а на вопрос: «Чем ты намерен заниматься в ближайшее время?» – откровенно рассказал о планах создания рок-оперы «Иуда». Удивлению Миши не было предела: «Что, да как, да с кем? А как же наука?» Николай успокоил приятеля: «Я поэзией занимаюсь со школьной скамьи, и никогда мне это не мешало ни в учёбе, ни в работе».

– Коленька, – протиснулась к нему Света, аспирантка, – хочу выпить с тобой «на брудершафт» и пригласить на очередной белый танец.

– Я твой, Светик, – обрадовался возможности отдохнуть от Михаила виновник набирающего обороты торжества, – только, если можно, давай обойдёмся без водки.

– Хорошо, хорошо, – не возражала Света, – ты как хочешь, а я выпью шампанского.

Выпили «на брудершафт»: Светик – шампанского, Николай – «Ситро». Музыканты заиграли «Очарована, околдована…». Света прижалась в танце к Николаю так, что у него закружилась голова, и он начал сбиваться с ритма. Света уткнулась ему в грудь и нежно погладила его по спине:

– Ну почему ты женат? Почему не дождался меня?

Ничего не ответил ей Николай. Танец закончился.

– Давай ещё потанцуем, – Света не выпускала его ладошку из своей и время от времени слегка пожимала её.

– Светлана, – с придыханием, но твёрдо прошептал Николай, – здесь моя жена, и она всё видит. Не будем выходить за рамки приличий…

Заиграли «Мишел». Николай и Света прошли в гущу танцующих.

– Ты знаешь, что со мной приключилось на прошлой неделе? – Светлана подняла голову. В её глазах, ещё минуту назад таких томных, заиграли озорные огоньки.

– И что же с тобой приключилось?

– Я возвращалась домой очень поздно, наверное, на последней электричке, и заснула. Когда объявили мою остановку, я открыла глаза и увидела сидящего напротив мужчину средних лет, довольно симпатичного, между прочим. Он смотрел на меня и улыбался, а на нём была моя норковая шапка. «Вот гад, – подумала я, – и ещё улыбается!» Поезд остановился, двери открылись.

– Ты, не долго думая, подошла к нему, быстренько схватила шапку и успела выбежать. Двери захлопнулись. Поезд тронулся. У окна стоял этот мужчина и сердито грозил тебе кулаком. Ты надела шапку, но… на тебе была шапка, твоя шапка. Я знаю этот анекдот. Он гуляет по всей Москве! – Николай для приличия хохотнул, – хорошая история…

Музыка кончилась, и он, взяв Светлану под ручку, проводил её к столу. Там, вокруг Олега собралось несколько человек. Травили анекдоты, вспоминали разные интересные истории.

– Ну, вот, значит, а он возьми да умри там, в командировке, от инфаркта миокарда, – продолжал свой рассказ Олег.

– А где это было?

– В Свердловске, – Олег немного задумался, – в Политехническом. Что делать? Решили послать за ним Виктора Самоварова из нашего отдела и Сашку, так, кажется, его звали, не помню фамилию. Дали им денег, чтобы смогли цинковый гроб организовать и на самолёте привезти в Москву. А оба выпить не дураки были. По дороге часть денег пропили. Ни на гроб, ни на авиабилеты не хватает. Что делать? «А давай на поезде поедем, – предложил Виктор, он за старшего был, – в Жорика вольём бутылку водки и под видом в дупелину пьяного затащим в вагон». Так и сделали: купили три купейных билета, запаслись водкой на дорогу, одну бутылку влили в Жорика, с двух сторон прихватили его под руки и приволокли к вагону. Проводнице сунули, на всякий случай, червончик, а она и не возражала: «Подумаешь, в стельку напился, дело житейское».

Усадили Жорика у окна, прислонили его к стенке и подперли голову рукой. И сидит наш Жорик, как живой. Только отъехали от Свердловска, как Сашка говорит: «Чой-то есть захотелось. Может, в вагон-ресторан сгоняем?» – «Сгоняем, конечно, – отвечает Витька, – как только все спать улягутся». Дождались удобного момента, когда и в вагоне тихо, и билеты уже собрали, и отправились в ресторан. А на верхней полке, над Жориком, спал какой-то грузин и тоже пьяный. И понадобилось ему зачем-то залезть в свой чемодан. Достал он его с антресолей, да не рассчитал свои силы. Чемодан выскользнул у него из рук и упал прямо на голову нашему Жорику. Грузин смотрит: Жорик на полу валяется под его чемоданом! Испугался до смерти, спустился вниз, пощупал пульс: пульса нет! Что делать?! Не долго думая, открыл окно, выпихнул в него нашего Жорика, взобрался на свою полку и прикинулся шлангом. Вернулись из вагона-ресторана Витька с Сашкой: «Где наш Жорик?» А грузин сверху отвечает: «Ваш Жорик встал и вышел в тамбур покурить». Сквозь безудержный смех, кто-то всё-таки спросил: «А чем дело-то кончилось?» «Судили их, – ответил Олег, – вот до чего пьянка доводит!»