Иуда и Евангелие Иисуса - [12]

Даже при том, что Барт Эрман, комментируя Евангелие Иуды, хочет, чтобы этот документ рассматривали как замечательный текст, достойный пристального внимания из–за содержащейся в нем новой и ценной информации, тем не менее вынужден признать, что некоторые части текста «чрезвычайно запутанны и причудливы», а также «приводят в замешательство»[51]. По определенным строкам можно составить четкое впечатление (квадратные скобки обозначают места, где текст отсутствует полностью или частично):

И был Адамас в первом облаке света, в том, которого не видел ни один ангел из тех, кого все называют богами. И […] этот […] образ […] и по подобию этих ангелов. Он явил нетленное поколение Сифа […] двенадцати […] двадцать четыре […] Он явил семьдесят два светила из поколения нетленного по воле Духа, и семьдесят два светила явили триста шестьдесят светил из поколения нетленного по воле Духа, чтобы стало их число — пять для каждого. И это их Отец.

Двенадцать эонов двенадцати светил, и во всяком эоне шесть небес, чтобы стало семьдесят два неба семидесяти двух светил. И в каждом из них пять твердей, чтобы стало всего триста шестьдесят твердей. Дана им власть и великое воинство ангелов бесчисленное для прославления и служения […] еще девы духовные для прославления и служения всем зонам и небесам и твердям.[52]

Когда я впервые прочитал приведенный и некоторые подобные ему фрагменты, мне это кое–что напомнило. Признаюсь, здесь есть личный интерес: будучи епископом, я регулярно получаю письма, написанные в таком же стиле. Некоторые письма написаны от руки и в основном зелеными чернилами. Другие же письма напечатаны и состоят из множества страниц с бесконечными космологическими спекуляциями, в которых все чаще встречаются слова с заглавными буквами или подчеркнутые. Я был бы абсолютно не прав, если бы заключил, что аналогичные рассуждения автора Евангелия Иуды можно поставить в один ряд с несусветно запутанными блужданиями нынешних умов. Он лишь иногда погружается в эти дебри, и отчасти его можно оправдать, зная, что вопросы, кажущиеся непонятными нам (за исключением, пожалуй, некоторых из моих корреспондентов), вполне могли быть очевидны для его читателей. [Однако я не настолько оптимистичен в отношении комментариев Мейера (надеюсь, он меня извинит). Мейер цитирует книгу «Три версии предательства Иуды» Хорхе Луиса Борхеса и делает вывод, что все сводится к вопросам политики: если бы мировое господство принадлежало Александрии, а не Риму, то мы все воспитывались бы как раз на таком писании.][53] Впрочем, это не особенно подкрепляет подразумеваемый тезис, который Мейер, Эрман и другие всерьез и невзирая ни на что пытаются выдвинуть и который сводится к тому, что Евангелие Иуды — это именно документ, необходимый, чтобы можно было отказаться от традиционной ортодоксии ради чего–то более интересного.

Есть еще много чего, что можно сообщить о самом документе. Но все это будет сказано далее, когда мы будем рассматривать два главных вопроса, стоящих сейчас перед нами. Во–первых, что мы можем сказать о взаимосвязи этого нового евангелия и канонических евангелий — а также остальной частью раннего христианского учения? И во–вторых, что мы можем сказать о том энтузиазме, с которым представляют новую находку Мейер, Эрман и их коллеги?

4 Когда евангелие вовсе не евангелие?

Как только Евангелие Иуды вышло из печати, в прессе появилась статья доктора Саймона Гетеркоула из Абердинского университета, в которой он заявил, что публикация евангелия напоминает предъявление документа, выдаваемого за дневник королевы Виктории, в котором она рассуждает о книге «Властелин колец» и своей коллекции компакт–дисков. В моей проповеди, прочитанной через шесть дней после выхода евангелия, я дал аналогичную иллюстрацию: это что–то вроде находки документа, якобы протокола военного совета Наполеона с его генералами, на котором Наполеон говорил об атомных подводных лодках и бомбардировщиках В–52. Другими словами, любой, кто знает исторический контекст событий, непременно должен понимать, что Евангелие Иуды никоим образом не может рассказать нам о реальной исторической фигуре Иисуса Назарянина. А также, если уж на то пошло, и о реальной исторической фигуре Иуды Искариота. Мы имеем всего лишь повествование о том, как вымышленный персонаж по имени Иисус беседует с вымышленным персонажем по имени Иуда о таких вещах, которые реальный Иисус и реальный Иуда не смогли бы понять, а если бы и поняли, то сочли бы их неактуальными для идеи «царства Божьего», бывшей их общей целью и жизненной миссией.

Эта мысль очень хорошо подтверждена замечаниями о Евангелии Иуды, сделанными Джеймсом М.Робинсоном на страницах журнала Newsweek 17 апреля 2006 года. Эта новая книга, заявляет он,

ничего не сообщает нам об историческом Иисусе и ничего не сообщает об историческом Иуде. В ней говорится лишь о том, что спустя сто лет гностики делали с историей, почерпнутой ими из канонических евангелий.[54]

Конечно, не исключено, что Робинсон, будучи ученым, был огорчен, когда писал эту статью, что просматривается в его следующей фразе: «Я думаю, что покупатели с отвращением выбросят эту книгу». Робинсон, как мы уже знаем и чему находим подтверждение в книге Кросни, а также в книге самого Робинсона, страстно желал отредактировать и опубликовать Евангелие Иуды и был горько разочарован, когда книга была отправлена швейцарскому ученому Родольфу Кассеру