Иту-Тай. Темный Ветер с зеленых холмов - [37]

– Пошли вы все… Сволочи! – пробормотал Ковров и вышел из му-зея на улицу.

От свежего воздуха вдруг сильно закружилась голова, а из носа побежали двумя стремительными струйками капельки крови, падая на рубашку и брюки, расплываясь тут же алыми бесформенны ми пятнами. Чертыхнувшись, Максим запрокинул голову, уставившись бессмысленным взглядом в темно-синее небо, на котором уже высыпали мерцающие искорки далеких звезд. Кровь остановилась, но на смену ей где-то внутри родилось неприятное томительное чувство, быстро распространяющееся по желудку.

"Этого еще только не хватало", – подумал Максим и сделал не-сколько глотательных движений, сдерживая рвоту и сплевывая горь-кую слюну.

Серый асфальт, на котором он стоял, вдруг вздыбился, поднялся и, сделав акробатический кульбит, со всей силы ударил ему в лицо. Глубокий обморок растворил в себе все переживания и впечатления этого злополучного дня.

* * *

"Самое страшное из того, что я пережил в те дни, было именно ощущение безысходности, чувство того, что жизнь подходит к кон-цу, еще, фактически, не успев начаться. А все окружающие меня люди упорно не хотели замечать происходящего со мной. И не было никого, кто бы мог выслушать меня без ироничной улыбки. Я чувствовал, что финал где-то уже совсем близко, я напряженно всматривался в лица прохожих, постоянно ожидая нападения, я молился перед сном, умоляя Бога избавить меня от Наваждении, я перестал выходить из дома. Все вокруг обернулось" против меня, и я чувствовал, что если не погибну в ближайшее время, то непременно превращусь в злобного загнанного зверя, готового растерзать все и вся. Злоба на равнодушие людей переполняла меня до отказа. Иногда я ловил себя на мысли что это не мои ощущения. Что кто-то чужой, ловко маскирующийся под мои размышления, заставлял меня бояться и ненавидеть. Но я ничего не мог поделать, ни с этими ощущениями, ни с тем, что происходило вокруг меня. Я ждал… Ждал непонятно чего, но грядущего неизбежно. Я тренировался на износ. На тренировке в зале, дома, по шесть-во-семь часов в день, истязая себя с яростью обреченного, хотя прекрасно понимал, что ни джиу-джитсу, ни карате не смогут мне помочь в моем столкновении с Неизвестностью. Зубодробительные навыки, действенные в этом мире, теряли свою значимость в иллюзорном про-странстве, сотканном из грез. Сны угрожали поглотить мою душу, но самое ужасное было в том, что Наваждения вырвались за границы снов, проникая в этот мир, в котором я, хотя бы в дневные часы, чувствовал себя в относительной безопасности. Теперь я уже не мог расслабиться ни на секунду, я на самом деле был обречен".

Максим лежал на диване и, слушая умиротворяющий шелест ли-ствы, проникающий сквозь открытую балконную дверь, размышлял.

"Сны. Сны. Сны. Причиной моего последнего обморока были не сны, а вполне реальный сумасшедший придурок в дорогущем цивильном костюме. И к тому же их было несколько, как минимум двое. Этот голос из темноты… Он напугал его даже больше, чем безумный псевдодиректор. Откуда они взялись? "Злобный"… Что это, случай-ное стечение обстоятельств? Маловероятно. И дернуло же его су-нуться в этот треклятый музей. Что-то там определенно нечисто, в этом музее. Вообще, странно все…".

Максим уже второй день пытался вспомнить все обстоятельства той жуткой встречи с незнакомцем, но не мог! Все воспоминания ускользали, словно был нарушен фокус, делающий их четкими и последовательными.

"А может, это все было очередным Наваждением, сном, иллюзи-ей? Вполне возможно, что я скоро действительно начну путать, где сон, а где явь. Да нет! Какой там сон, на "скорой" меня увезли в больницу именно от музея. Нет, нет. Все было на самом деле. Нужно только собраться, сосредоточиться и понять…".

Тягучую нереальность происходящего, вот что ощущал он тогда. Это ощущение и делало происшествие очень похожим на Наважде-ние. Но в чем тогда причина этой "нереальности", что послужило отправной точкой, включающей это странное состояние? Вот! Если установить момент вхождения в "Наваждение наяву", тогда можно будет установить и причину, повлекшую это безумие. Так, что мо-жет выступить в роли подобного катализатора? Страх? Шок от кон-трастных действий этого типа – псевдодиректора: солидный костюм и аномалии поведения, тишина музея и истошные крики, наличие в здании персонала и манипуляции со светом – все это в совокупнос-ти, вероятно, и породило двойственность восприятия, характерную для людей, принявших наркотик. Иллюзорный мир накладывается на опостылевшую действительность и получается завораживающий симбиоз впечатлений, который получает только человек, которому безраздельно и принадлежит этот двойственный мир, пока в крови циркулирует наркотик. Время для него останавливается и… Стоп! Стоп, стоп, стоп. Время останавливается. Мир вокруг становится другим, более медленным. Вот оно! Максим почувствовал ирреаль-ность восприятия, когда обратил внимание на часы. Значит, это слу-чилось несколько раньше, чем встреча с алтайцем. Но что могло вве-сти его в это одуряющее состояние?

"…пока наркотик циркулирует в крови". Этот вариант объяснял все: и нереальность происходящего, и обостренное восприятие, и этот полный "отруб" в довершении ко всему. И этот вопрос был задан вахтершей не случайно: "Парень, ты что орешь? Ты пьяный, что ли?".