Итоги, 2013 № 13 - [42]

Кругом кишат революционеры, которые срубают все, что было до них. Мне эти революционеры не по душе. Мне по душе постепенная, подробная, как его режиссура, психологическая разработка материала — то, что делает Карбаускис.

Вынос мозга / Искусство и культура / Художественный дневник / Кино

Вынос мозга

/ Искусство и культура/ Художественный дневник/ Кино

В прокате «Транс» Дэнни Бойла

 

Дэнни Бойл — культовая фигура. Что бы он ни делал, этому обеспечено внимание. Каждый фильм его взрывает аудиторию. Не так давно Бойл вернулся в театр и поставил «Франкенштейна» так, что исполнители главных ролей могли меняться местами. Спектакль стал настолько популярным, что его записали и показывали в кинотеатрах. В прошлом году Бойл стал постановщиком грандиозной церемонии открытия Олимпиады в Лондоне, где два символа империи — Ее Величество и агент 007 — спускались на поле стадиона прямо с небес. Под Новый год ему было предложено рыцарское звание, но он отказался: «Это буду не я». Сейчас все делают ставки, запустится ли долгожданный сиквел фильма «На игле». А лондонская премьера «Транса» вызвала большой ажиотаж. Данных бокс-офиса пока нет, прокат только начался. Да и бюджет фильма не оглашается, но он явно меньше, чем 25 миллионов фунтов стерлингов, на которые по ходу действия сделали ставку герои фильма. Скорее всего, это около 10 миллионов долларов — при попкорновом сюжете картина совершенно арт-хаусная.

После всех своих жанровых путешествий — в постапокалиптический хоррор («28 дней спустя»), фантастику («Пекло»), болливудское кино (оскароносный «Миллионер из трущоб»), квазидокументалистику («127 часов») — Бойл вернулся к тому, с чего начинал, к камерному криминальному триллеру, приправленному психоделикой. Он взял за основу телефильм 2001 года и отдал его в работу сценаристу Джону Ходжу, с которым сделал когда-то «Неглубокую могилу», «На игле» и «Пляж». Хорошая история, переписанная хорошим автором, уже полдела. Джеймс Макэвой в одной из главных ролей — вторая половина. Уровень обаятельной убедительности этого молодого актера в любой, даже самой безумной роли поражает. Да и на французе Венсане Касселе роли криминальных авторитетов сидят как влитые. Слабым звеном стала Розарио Доусон, попавшая в проект благодаря роману с Бойлом и украсившая только эротические сцены фильма.

Начинается все как нормальная афера. Арт-дилер Саймон (Макэвой), специалист по аукционам дорогих предметов искусства, героически пытается спасти во время ограбления самый дорогой лот — картину Гойи «Ведьмы в воздухе». Но около сейфа его поджидает бандит Франк (Кассель), отбирает кейс с шедевром и бьет по голове. Однако картины в кейсе нет, только рама. А в ушибленной голове Саймона нет никаких воспоминаний о том, куда он ее спрятал. Подручные Франка весьма жестоко пытаются вытрясти их из Саймона, но безрезультатно — амнезия. И тут появляется прекрасная гипнотизерша Элизабет (Доусон), выбранная самим Саймоном по объявлениям в Интернете. Промывая мозги клиенту, девушка понимает, что дело пахнет миллионами, и вступает в игру. Не обошлось и без любовного треугольника... А игра между тем запутывается, потому что Саймон, которому все это вынесло мозг, начинает гулять по своему подсознанию, да и вся компашка вместе с ним. И тут появляются наполовину отстреленные говорящие головы, червивые трупы и обнаруживается ключевая роль лобковых волос в истории изящных искусств...

Сюжет превращает в главного героя то одного, то другого персонажа, что кардинально меняет отношение зрителя к героям и просто шулерски путает реальность и подсознание, так что грех его пересказывать. Безусловно, это настоящее интеллектуальное развлечение.

Трещина в мире / Искусство и культура / Художественный дневник / Выставка

Трещина в мире

/ Искусство и культура/ Художественный дневник/ Выставка

Выставка работ Арно Фишера в рамках биеннале «Мода и стиль в фотографии-2013»

 

Черно-белые кадры, живые лица и мир, которого больше нет, — 140 работ одного из знаковых фотографов ХХ века можно увидеть в Галерее искусств Зураба Церетели до 12 мая. К залу, где выставлены снимки, непросто пробраться — и это только на пользу. После того, как пройдешь все три этажа со статуями-гигантами и агрессивно пестрыми картинами, монохром и глубина пленки становятся еще притягательнее.

Экспозиция открывается самым известным снимком Арно Фишера, который история сделала символическим. «Трещина в стене» прекрасно иллюстрирует расхожее представление о склонности художника к предвидению. На фотографии — дом, который вот-вот рухнет, а в окне, точно над страшным разломом, — маленький человек, и лица его не разглядеть. Этот снимок Фишер сделал в 1953-м. А в 1961-м другая стена поделила столицу Германии на Западный и Восточный город. Фотографию в социалистическом лагере запретили публиковать по цензурным соображениям, она стала символом разобщенного Берлина. Ирония судьбы: политической фигурой сделали человека, которого политика интересовала меньше всего. Он ведь просто рассказывал о состоянии родного города после войны, о депрессии и ожидании перемен, о противоречии между личностью и обществом, между человеком и политической системой. Прошло 60 лет, а это по-прежнему более чем свежо: привет из Германии-1953 в России-2013 отдается эхом.
К слову, в Москве и Ленинграде Фишер бывал. Его советские снимки нетривиальны: на них нет пионеров и первомайских демонстраций, зато проводница и лифтерша оказываются в правильном свете и оттого выглядят, как кинодивы. С портретами, особенно женскими, у фотографа вообще отдельные отношения, впрочем, и с кинодивами тоже. Важное место в экспозиции занимает серия портретов Марлен Дитрих — всего 5 снимков, не постановочных, будто случайных, а в них вся жизнь актрисы: кулисы, сцена, поклоны, лицо в свете софитов и в тени. Говорят, эти нетипичные работы так понравились Дитрих, что она попросила автора передать ей негативы. Арно Фишер вообще был революционером в гламурной фотографии: для журнала Sibylle он снимал моделей не в студии, а на улицах и в промышленных интерьерах. Может, именно поэтому герои этих снимков кажутся очень сегодняшними и совсем не глянцевыми.