Итоги, 2012 № 45 - [2]

— А могла ли Польша в этой войне победить?

— В чем-то тогдашняя Речь Посполитая была мощнее России. Например, качество ее кавалерии было много выше русской и в полевых сражениях поляки были искуснее. Русские же отличались при осаде и защите крупных крепостей и мастерским использованием артиллерии, которой у наших предков было больше и по количеству, и по типам орудий. У нас также неплохо было налажено военно-инженерное обеспечение. Но главное не в этом. Надо понимать, что король в своих военных планах был весьма ограничен сеймом. Оккупировав Смоленск после почти двухлетней осады, Сигизмунд не решился идти на Москву, а поехал праздновать триумф в Польшу по образцу римских императоров. Иными словами, реальных сил и средств на завоевание России у Польши не было. А значит, польской плетью русский обух было не перешибить.

— Почему Сигизмунд передумал посылать в Москву сына и решил сам стать царем Московии?

— Польский король лишь попытался стать «соправителем» сына в России. Но он переоценил свои возможности и недооценил силы сопротивления. Он уверовал в то, что у него в руках сосредоточены основные рычаги власти в России, что авторитет победы 1611 года в Смоленске поможет ему в борьбе с оппозицией в сейме. Но не случилось. Денег на новые военные действия в России не было. Король, видимо, надеялся на свою «партию» в Москве, на то, что польский гарнизон продержится в первоклассной по тем временам крепости (Кремль плюс Китай-город) столько времени, сколько ему понадобится для подготовки новой экспедиции. Что внутренние противоречия в русском обществе неразрешимы. Но он недооценил потенциал первого ополчения (с начала лета 1611 года власть польского короля была реальной только в Кремле, Китай-городе да Смоленске) и явно просчитался со вторым ополчением. Запоздавшая попытка привезти королевича в Россию зимой 1613 года окончилась провалом.

— Чья была идея пригласить на русский трон «интервента» Владислава?

— Сама по себе практика приглашения на трон представителя династии из соседнего государства существовала в Восточной Европе по крайней мере с конца XIV века. Вполне возможно, эта идея пришла в голову русским, которые уже вдоволь насмотрелись на то, что происходит, когда ими правят местные цари или самозванцы. Не исключено, что изначально о призвании Владислава на русское царство заговорил бывший сторонник Лжедмитрия II боярин Михаил Глебович Салтыков. Есть сведения, что Салтыков еще в 1602 году на приеме у польского короля в качестве посла Бориса Годунова видел Владислава и просил дозволения поцеловать у него руку. Не исключено, что уже тогда Салтыков стал сторонником польской партии в московской элите. В феврале 1610 года именно он вел переговоры о призвании Владислава на русский трон. В октябре 1611 года Салтыков вместе с князем Юрием Трубецким возглавил посольство от Семибоярщины, с тем чтобы настоять на присылке новых польских войск и отпуске Владислава в Москву, но ничего из этого не вышло.

— В случае реализации договора русских бояр с поляками как бы выглядела российская властная вертикаль?

— Безусловно, власть Владислава была бы серьезно ограничена по многим направлениям. И те, кто целовал ему крест в сентябре — октябре 1610 года, на это ограничение самодержавия шли не просто сознательно, а с большим воодушевлением. Выборность царя Владислава (вслед за Борисом Годуновым и за «выкрикнутым» Василием Шуйским) — это, условно говоря, то же самое, как во время перестройки вдруг выяснилось, что партий может быть несколько и между ними возможна реальная борьба. Налицо мировоззренческое и политическое потрясение основ. Собственно Смута — это противоборство двух принципов построения монархии: выборной и наследственной. Отсюда и концептуальный — правовой и политический — конфликт.

В итоге победила точка зрения, существовавшая в России до Смуты около 200 лет, что верховная власть у нас наследуется по прямой нисходящей мужской линии. В Смуту произошло еще одно явление, о котором потом долгое время не вспоминали в силу тотального торжества вертикали власти. В то время Василий Шуйский и несостоявшийся царь Владислав добровольно соглашались занять престол на условиях ограничения их власти в пользу Боярской думы и Земского собора, которые реально были тогда местом для дискуссий, а не красивой декорацией самодержавия.

— Если бы бояре и думцы пришли к согласию и выдвинули на Земском соборе 1598 года кандидатуру Федора Романова вместо Бориса Годунова, могла ли страна «проскочить» Смуту?

— Кадры и тогда решали не все. Возможно, избрание Романова сняло бы часть противоречий внутри очень узких групп элит, ставших следствием опричнины, но с точки зрения содержания накопившихся социальных конфликтов ситуацию это не изменило бы. Вооруженной борьбы за власть все равно не удалось бы избежать. Да что там! Даже сама природа диктовала такое развитие событий. В том, что в стране началась Смута, во многом виноваты климатические сдвиги. Вернее, так называемый малый ледниковый период. Мы узнаем из источников о морозах в летние месяцы начиная с 1601 года, о проливных дождях и ранних заморозках в 1602 году. Затем последовал жуткий голод.