Итальянская свадьба - [86]
— Что там у них творится? — спросила Пьета.
— Должно быть, новые хозяева, — ответила Адолората. — У турагентства истек договор аренды, и они пару недель назад перебрались в Ислингтон.
— Интересно, что там будет? Наверняка арендная плата за место с таким шикарным фасадом просто гигантская, — печально заметила Пьета, вновь охваченная тревожными мыслями. — Знаешь, мне и в самом деле надо составить подробный бизнес-план и рассчитать, сколько я смогу платить за…
Адолората залпом осушила свой бокал.
— Все будет хорошо. Это приключение, не забывай.
Они как раз подумывали о том, чтобы заказать вторую бутылку, когда у ресторана появился Микеле.
— Пьета, я все про тебя знаю. Поздравляю, — крикнул он через невысокую живую изгородь, отделявшую столики от рынка.
— Заходи и присоединяйся к нам. Мы тут как раз празднуем, — пригласила Адолората.
Микеле вопросительно взглянул на Пьету; она кивнула:
— Да-да, заходи. У нас появится повод заказать еще одну бутылку шампанского.
Увидев с девушками Микеле, Федерико скептически поднял бровь, но принес третий бокал и еще одну бутылку шампанского, не проронив ни слова.
— За всю жизнь мне ни разу не доводилось сидеть ни за одним из этих столиков, — сообщил Микеле.
— Что ж, это значит, что у нас появился еще один повод отпраздновать. — Адолората подняла свой бокал. — Выпьем за перемены. К лучшему, разумеется. За окончание эры неудач и новое начало для всех нас.
Было невыразимо приятно сидеть вот так, за одним столиком. Они не спеша потягивали шампанское да поклевывали закуски, которые им принес Федерико: рисовые шарики, начиненные тающей во рту моцареллой; жаренные во фритюре картофельные крокеты; оливки, приправленные чесночком. Пьета почти ничего не ела. Она сосредоточенно составляла список того, что необходимо для начала бизнеса.
— Держу пари, мы и оглянуться не успеем, а у тебя уже появится первая клиентка, — заверил ее Микеле.
— По правде говоря, у меня она уже есть, — призналась Пьета. — Твоя невеста попросила меня сшить для нее платье.
Улыбка разом сползла с его лица.
— Она — что?
— Да-да, несколько недель назад она пришла ко мне в салон Николаса Роуза. А теперь она хочет стать моим первым заказчиком.
Микеле разом помрачнел; он сжал губы и перестал смотреть ей в глаза.
— По-моему, она миленькая, — осторожно подсказала Пьета.
— Да, она миленькая, — согласился Микеле тоном, исключавшим дальнейшие комментарии.
Адолорату, однако, это ничуть не обескуражило.
— И вы планируете венчаться у Святого Петра? — спросила она. — Вы уже определились с датой?
— Я еще не успел об этом подумать. — Похоже, он с каждой минутой чувствовал себя все более неловко. — Я и не знал, что Элен затеяла эту волынку с платьем… Я не… Мы не… — Он залпом осушил свой бокал. — Мне действительно пора. Мама в магазине одна. Спасибо за угощение. До скорой встречи.
Заинтригованные не на шутку, Пьета и Адолората провожали его взглядами.
— Хотела бы я знать, что там у них происходит. Нет, ты видела его лицо, когда он узнал о платье? — спросила Адолората.
— Знаю, знаю. Но его невеста твердит, что оно ей необходимо.
— Должно быть, он передумал и теперь у него не хватает храбрости ей в этом признаться. Надо полагать, он надеется, что она сама как-нибудь обо всем узнает.
Однако Пьете не хотелось думать, что Микеле такой трус.
— Это маловероятно! Наверняка за этим еще что-то кроется.
— Вот только что? Ума не приложу. Так ты будешь шить ей платье, несмотря ни на что?
Пьета допила свое шампанское.
— Что ж, других клиентов у меня все равно нет. А если она от него откажется, я в любом случае смогу использовать эту модель. Для меня это платье — начало чего-то нового. Я должна его сшить.
По дороге домой Пьета проходила мимо церкви Святого Петра. Эта была небольшая итальянская церковка, зажатая между двумя высокими зданиями. Снаружи она не представляла собой ничего особенного, но Пьета знала, что за скромной маленькой дверью скрываются мраморные колонны, величественные своды, вычурные картины и статуи святых. В самом центре Лондона прятался кусочек Италии в стиле барокко.
Подчинившись внезапному порыву, Пьета зашла внутрь и тихо опустилась на скамью. Много лет она уже не ходила с родителями на мессу, но до сих пор чувствовала себя здесь как дома. Больше всего ее притягивало царившее здесь безмолвие, а еще история храма. На протяжении ста пятидесяти лет сюда приходили итальянские иммигранты. В большинстве своем люди бедные, они зарабатывали на жизнь уличной торговлей или кустарными ремеслами, но в этих стенах они обретали спокойствие и надежду. Пьета закрыла глаза и попыталась выкинуть из головы все мирские тревоги. Она подумала о сотнях жизней, прошедших через эту обитель, — жизней тех, кто боролся и потерпел неудачу, боролся и преуспел. И она была лишь крошечной частичкой этого мира, еще одной личностью в поисках лучшей жизни в этом суматошном городе. И если у нее ничего не получится, никто, кроме нее, этого не заметит. Она склонила голову и едва не начала молиться, чего не делала уже много лет.
Когда она пришла домой, в коридоре стоял чемодан, но явно не тот, что принадлежал Адолорате. Это был старенький, видавший виды чемоданчик со сломанной ручкой, перетянутой желтой клейкой лентой. Маму она обнаружила на кухне: нагромоздив горой свежевыстиранные вещи, она нервно орудовала утюгом.
Откройте роман Ники Пеллегрино и окунитесь в волшебную атмосферу Рима 1950-х годов, насладитесь неповторимым очарованием узких каменных улочек, фонтанов и площадей. Туристам кажется, что те, кто живет здесь, вытянули счастливый билет. Серафина родилась в Вечном городе, но уверена, что ее жизнь ничем не примечательна. У нее есть мечта – встретить Марио Ланца, знаменитого американского певца, услышать его голос. И однажды судьба дарит ей шанс увидеться с кумиром. Познакомившись с Марио и его семьей, Серафина понимает, что жизнь – это не кинолента и ее кумиру тоже не чуждо ничто человеческое.
Добрые люди спасли Лиззи от издевательств распутной мачехи, едва не сделавшей ее проституткой, и девушка встретила свою первую любовь, но потеряла ее. Старый друг пришел ей на помощь в трудную минуту, и в сердце Лиззи родилось новое чувство. Но сколько же разочарований ее ожидает, прежде чем Лиззи встретит достойного ее чистой души!..
Вы пробовали изменить свою жизнь? И не просто изменить, а развернуть на сто восемьдесят градусов! И что? У вас получилось?А вот у героини романа «Танцы. До. Упаду» это вышло легко и непринужденно.И если еще в августе Ядя рыдала, оплакивая одновременную потерю жениха и работы, а в сентябре из-за пагубного пристрастия к всемерно любимому коктейлю «Бешеный пес» едва не стала пациенткой клиники, где лечат от алкогольной зависимости, то уже в октябре, отрываясь на танцполе популярнейшего телевизионного шоу, она поняла, что с ее мрачным прошлым покончено.
Жизнь Кэрли Харгроув мало отличается от жизни сотен других женщин: трое детей, уютный домик, муж, который любит пропустить рюмочку-другую… Глубоко в сердце хранит она воспоминания о прошлом, не зная, что вскоре им предстоит всплыть — после шестнадцатилетнего отсутствия в ее жизнь возвращается Дэвид Монтгомери, ее первая любовь…
Кто сейчас не рвётся в Москву? Перспективы, деньги, связи! Агата же, наплевав на условности, сбегает из Москвы в Питер. Разрушены отношения с женихом, поставлен крест на безоблачном будущем и беззаботной жизни. И нужно начинать всё с нуля в Питере. Что делать, когда опускаются руки? Главное – не оставлять попыток найти своё истинное место под солнцем! И, может быть, именно тогда удача сложит все кусочки калейдоскопа в радостную картину.
Трогательная и романтичная история трех женщин из трех поколений большой и шумной ирландской семьи.Иззи, покорившая Нью-Йорк, еще в ранней юности поклялась, что никогда не полюбит женатого мужчину, и все же нарушила свой зарок…Аннелизе всю себя отдала семье — и однажды поняла, что любимый муж изменил ей с лучшей подругой…Мудрая Лили долгие годы хранит тайну загадочной любовной истории своей юности…Три женщины.Три истории любви, утрат и обретений…
Когда Рекс Брендон впервые появился на кинонебосклоне, ему предлагали только роли злодеев. Чем более безнравственным он представал в первых сценах, тем больше женщины восхищались его раскаянием в конце фильма. Лишь Старр Тейл, обозреватель новостей кино в газете «Санди рекордер», была исключением. Она постоянно повторяла, что Брендон просто высокомерный тупица, который думает, что любая женщина побежит за ним, стоит ему только подмигнуть…
Эжени Марс далеко за пятьдесят. Однажды, когда ей уступают место в автобусе, она понимает, что жизнь клонится к закату, а впереди — только одиночество и угасание. Муж ушел к молодой женщине, дочь-студентка изводит бесконечными придирками и насмешками. Как-то раз, обедая в ресторане с двумя подругами-занудами, она замечает юного официанта: его легкая танцующая походка завораживает ее.
После инсульта восьмидесятипятилетняя Долорс вынуждена поселиться у младшей дочери. Говорить она больше не может, но почему-то домочадцы дружно решили, что бабушка вместе с речью потеряла и слух, а заодно и способность здраво рассуждать. Что совершенно не соответствует действительности — Долорс прекрасно слышит все, о чем говорит между собой молодежь, привыкшая не обращать на ее присутствие никакого внимания, и узнает немало чужих секретов. Беда в том, что она не может вмешаться в конфликты, раздирающие изнутри внешне благополучную семью, не может помочь советом тем, кого любит.
Этот роман – житейская история о любви, карьере и высокой кухне. Вырываясь из объятий хозяина фешенебельного ресторана, юная официантка Агнес Эдин разбивает бутылку коллекционного вина и теряет из-за этого любимую работу. В тот же день девушку ждет и другой удар: ее возлюбленный, рок-музыкант Тобиас, сообщает, что встретил другую.Но униженная, все потерявшая Агнес не сдается, она вместе с приятелем создает новый ресторан в итальянском стиле под названием «Лимоны желтые» – по строчке из песенки про Италию.
До сорока лет жизнь Эллы Рубинштейн протекала мирно и размеренно. Образцовая хозяйка, прекрасная мать и верная жена, она и предположить не могла, что принесет ей знакомство с рукописью никому не известного автора. Читая «Сладостное богохульство», Элла перестает понимать, где находится — в небольшом американском городке в двадцать первом веке или в тринадцатом столетии в Малой Азии? С таинственным автором романа она переписывается или же с самим Шамсом из Тебриза, знаменитым и загадочным странствующим дервишем? Любовь врывается в ее сердце, полностью переворачивая привычную и такую милую ей жизнь…