Истребленные маршалы - [24]
В тот же день прошла очная ставка Блюхера с арестованным бывшим членом Военного Совета ОКДВА Г.Д. Хаханьяном, давшим показания о заговорщической деятельности Василия Константиновича. Блюхер опять все отрицал. Очные ставки и допрос Блюхера проводил сам Берия. Лаврентию Павловичу, только что назначенному заместителем Ежова, в скором времени предстояло сменить «стального наркома», одним из пунктов обвинений против которого должна была стать фальсификация уголовных дел и «перегибы» в борьбе с «врагами народа». Если бы Сталин все-таки решил устроить над Ежовым показательный процесс, то Блюхер представлялся идеальной кандидатурой в качестве одного из подсудимых: Василия Константиновича можно было обвинить в огульном избиении кадров ОКДВА.
Почти сразу же после ареста и еще до первых очных ставок Блюхера стали жестоко избивать. Маршал, сам отправивший на смерть Тухачевского, Якира и прочих, прекрасно понимал, что признание вины все равно не спасет от смертной казни. И чекисты сразу принялись за физическую обработку арестованного, не надеясь, что он добровольно признается в мнимых преступлениях.
Соседом Блюхера по лубянской камере совсем не случайно оказался бывший начальник Управления НКВД по Свердловской области Д.М. Дмитриев. После ареста в рамках исподволь начавшейся кампании по постепенной замене людей Ежова людьми Берии он выполнял малопочтенную роль «наседки» и уговаривал маршала во всем сознаться в призрачной надежде спасти собственную жизнь (разговоры в камере записывались на магнитофон). 26 октября Василий Константинович рассказывал Дмитриеву: «Физическое воздействие. Как будто ничего не болит, а фактически все болит. Вчера я разговаривал с Берия, очевидно, дальше будет разговор с Народным комиссаром».
«— С Ежовым?» — переспросил Дмитриев.
«— Да», — подтвердил Блюхер. И застонал: — «Ой, не могу двигаться, чувство разбитости».
«— Вы еще одну ночь покричите, и будет все замечательно», — то ли проявляя участие, то ли издеваясь, заметил чекист.
В тот же день дежурный предупредил Василия Константиновича: «— Приготовьтесь к отъезду, через час вы поедете в Лефортово». (Значит, Г.Л. Безверхова ошиблась, когда утверждала, что мужа прямо с вокзала повезли в Лефортово; сначала маршала доставили на Лубянку, а с лефортовской мясорубкой он познакомился только три дня спустя. — Б. С.).
«— С чего начинать?» — поинтересовался Блюхер.
«— Вам товарищ Берия сказал, что от вас требуется, или поедете в Лефортово через час», — пригрозил дежурный. — «Вам объявлено? Да?»
«— Объявлено», — тоскливо произнес маршал. — «Ну вот я сижу и думаю. Что же выдумать? Не находишь даже».
Дмитриев участливо разъяснил Блюхеру: «— Вопрос решен раньше. Решение было тогда, когда вас арестовали. Что было для того, чтобы вас арестовать? Большое количество показаний. Раз это было — нечего отрицать. Сейчас надо найти смягчающую обстановку. А вы ее утяжеляете тем, что идете в Лефортово».
«— Я же не шпионил», — оправдывался Блюхер, но у опытного чекиста подобный детский лепет вызвал лишь улыбку.
Дмитриев прекрасно знал, как из подследственных делают шпионов, самому не раз приходилось этим заниматься: «— Раз люди говорят, значит, есть основания».
«— Я же не шпион», — доказывал Блюхер.
«— Вы не стройте из себя невиновного», — продолжал убеждать Дмитриев. — «Можно прийти и сказать, что я подтверждаю и заявляю, что это верно. Разрешите мне завтра утром все рассказать. И все. Если вы решили, то надо теперь все это сделать».
«— Меня никто не вербовал», — робко возразил Василий Константинович.
Такая мелочь не смутила бывшего шефа Свердловского НКВД. Он успокоил маршала — следователь поможет: «Как вас вербовали, когда завербовали, на какой почве завербовали. Вот это и есть прямая установка».
«— Я могу сейчас сказать, что я был виноват», — начал колебаться Блюхер.
«— Не виноват, а состоял в организации», — поправил Дмитриев, знавший, что начальство любит конкретность.
«— Не входил я в состав организации», — взорвался Блюхер. — «Нет, я не могу сказать».
«— Вы лучше подумайте, что вы скажете Берия, чтобы это не было пустозвонством», — гнул свою линию Дмитриев. — «Кто с вами на эту тему говорил? Кто вам сказал и кому вы дали согласие?»
Блюхер попытался вспомнить что-нибудь конкретное: «— Вот это письмо-предложение, я на него не ответил. Копию письма я передал Дерибасу» (начальнику Управления НКВД по Хабаровскому краю, арестованному летом 37-го; как можно понять, речь идет либо о письме кого-то из тех, кого Сталин и Ежов причисляли к никогда не существовавшему «правотроцкистскому блоку» Бухарина, Ягоды, Рыкова и др., либо о письме каких-то японских представителей. — Б.С.).
Дмитриев объяснил: «— Дерибас донес. Вы должны сказать».
«— Что я буду говорить?» — в отчаянии обратился к сокамернику Василий Константинович.
«— Какой вы чудак, ей-богу», — сочувственно улыбнулся Дмитриев. — «Вы знаете (фамилия заключенного в магнитофонной записи не была расшифрована. — Б.С.). Три месяца сидел в Бутырках, ничего не говорил. Когда ему дали Лефортово — сразу сказал».
«— Что я скажу?» — потерянно повторил Блюхер.
Мы привыкли к традиционным образам народных мстителей, презренных предателей и фашистских захватчиков, творящих немыслимые зверства на оккупированной в годы Великой Отечественной войны территории Советского Союза. Но какими были эти люди на самом деле? Как жили, боролись и умирали в то страшное время? Автор рассказывает о трагедии войны и оккупации на основе новых архивных документов и отвечает на многие вопросы, которые историки прежде обходили пристальным вниманием.
В новой сенсационной книге известного историка главное внимание уделено малоизвестным аспектам Сталинградской битвы и связанным с ней мифам. Рассматривается весь ход кампании 1942 года, от принятия Гитлером в апреле 1942 года плана «Блау», предусматривавшего захват Кавказа и выход на Волгу, и вплоть до капитуляции 6-й немецкой армии в Сталинграде 2 февраля 1943 года. Особое внимание уделяется соотношению потерь сторон альтернативным вариантам развертывания Сталинградской битвы.Книга написана на основе уникальных и никогда не публиковавшихся ранее архивных материалов.
На протяжении более полувека фигура Лаврентия Берии остается одним из самых мрачных символов сталинской эпохи. Само его имя стало синонимом слова "палач". А при жизни он был объектом культа, сначала, в 30-е годы, в Грузии и в Закавказье, а после переезда в Москву в 1938 году - и по всему Советскому Союзу. После же своего ареста и казни Берия стал восприниматься советской и мировой общественностью как исчадье ада. Эта книга - попытка без гнева и пристрастия разобраться в судьбе этого человека.Книга адресована широкому кругу читателей, интересующихся историей России и СССР.
Новая версия трагедии Владимира Высоцкого. Сенсационное расследование гибели великого актера и поэта. Шокирующий ответ на самые «неудобные» и «скандальные» вопросы: что сгубило «Шансонье всея Руси» – отсутствие официального признания, чрезмерное народное обожание, водка, героин? Из какого житейского сора росли его последние стихи и песни, кем была его последняя любовь, как рождались последние кинороли, в том числе и незабываемый образ Глеба Жеглова? Что заставляло Высоцкого жить «на разрыв аорты» и годами «стоять на краю», заглядывая в бездну, играя со смертью? Почему его поведение так похоже на самоуничтожение, самосожжение, суицид? И правда ли, что поэт сам себя свел в могилу, а его трагический уход – не что иное, как САМОУБИЙСТВО? Недаром же В.
В новой книге известного российского историка рассказывается об одной из крупнейших битв Великой Отечественной войны — битве за Кавказ, продолжавшейся с июля 1942 до октября 1943 года. Основное внимание уделяется проблемам стратегии, возможности реализации альтернативных сценариев, проблеме военных потерь и эффективности действий сторон. Автор акцентирует внимание на сюжетах, отразившихся в советском и российском общественном сознании, — восхождениях германских и советских военных альпинистов на Эльбрус и обороне плацдарма «Малая земля» под Новороссийском.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.